Не любить ту или иную страну «просто так», потому что тебе не нравится что-то в стиле жизни, который в ней установился, или в манерах людей, или в их чуждых тебе обыкновениях, – не любить за это целую страну может только обыватель, тупой и недалекий человек.
Надо любить свою страну, как бы этому ни мешало государство.
Лучшее средство привить людям любовь к отечеству состоит в том, чтобы эта любовь была у отцов.
Умирать от любви – значит жить.
Любви все возрасты покорны. Но не все части тела.
Наша любовь к природе объясняется, между прочим, и тем, что природа не испытывает к нам ни ненависти, ни зависти.
Вот когда госпожа смерть подойдет неслышными стопами к нашему изголовью и, сказав «ага», начнет отнимать драгоценную и до сих пор милую жизнь, – мы, вероятно, наибольше всего пожалеем об одном чувстве, которое нам при этом придется потерять.
Жизнь есть, несомненно, любовь, доброта, и уменьшение любви есть всегда уменьшение жизни, есть уже смерть.
Если только «через любовь» можно приблизиться к природе, то эта любовь должна быть бескорыстна, как всякое истинное чувство; любите природу не в силу того, что она значит в отношении к вам, человеку, а в силу того, что она вам сама по себе мила и дорога, – и вы ее поймете.
В молодости мы живем, чтобы любить; в зрелом возрасте мы любим, чтобы жить.
Продлить молодость зрелому мужчине может только счастливая любовь. Любая другая мгновенно превращает его в старика.
У женщин для любви не существует лет!
Любимые – не стареют.
Мы молоды, пока нас любят!
Кто в старости может обходиться без любви, тот не любил и в юности, ибо для любви годы не помеха.
У любви тоже есть свое детство.
Подобно огню, который в тростнике, соломе или заячьем волосе легко вспыхивает, но быстро угасает, если не найдет себе другой пищи, любовь ярко воспламеняется цветущей молодостью и телес ной привлекательностью, но скоро угаснет, если ее не будут питать духовные достоинства и добрый нрав юных супругов.
Не любить – погубить значит жизнь молодую.
Возраст один для любви и для ратного дела пригоден.
Любовь в восемнадцать лет – это чаще всего попытка понять, кто ты есть, слушая свое эхо в словах другого.