Любовь для праздного человека – занятие, для воина – развлечение, для государя – подводный камень.
Как часто объятия любви оказываются замкнутым пространством.
Любовь – это свобода. Пока открыты двери – все нормально. Но если двери заперты снаружи – это тюрьма.
Кого любишь, у того ты в оковах.
Любовь свободна, хотя и обращает в рабство.
За чистосердечное признание в любви порой грозит пожизненное заключение.
Любить – быть рабским, ползать и ждать, скакать, бежать, спешить, давать, нуждаться, быть погубленным.
Любовное рабство есть рабство, и в таких любовях нет строительства.
Если любовь часто бывает жестокой и разрушительной, то причина тут не в ней самой, а в неравенстве людей.
В любви есть деспотизм и рабство. И наиболее деспотична любовь женская, требующая себе всего!
Любовь никак не связана с тем, что вы ожидаете получить, а исключительно с тем, что вы надеетесь дать. Взамен вы можете получить что угодно. Но это никак не связано с тем, что вы даете.
Любовь – это когда сначала все ясно без слов, а потом – когда без слов безопаснее.
В любви равенства нет. В любви приходится иногда и плакать.
Любовь перестает быть удовольствием, когда перестает быть тайной.
Любовь официальная, скрепленная законом, освященная церковью, – разве это любовь?
Любовь по долгу и по обязанности есть чувство, противное человеческой природе, сверхъестественное, фантастическое, невозможное и небывалое…
Любовь так плохо выносит домашние дрязги, что для прочного счастья нужно найти друг у друга выдающиеся качества.
Любовь, даже счастливая, которая умножает наше бытие, умножает и наши печали. У нас два тела, чтобы принимать печаль, две души, чтобы принимать грусть, две жизни.
Любовь пишется с завязанными глазами; но у дружества снимается сия завязка.
Любовь похищает всю цену дружества; она есть страсть жестокая, а дружба – ощущение приятное и спокойное.
Что из того, что у любви есть шипы: она – цветок. А дружба – всего лишь овощ.
Любовь побеждает все, кроме бедности и зубной боли.