Любовь не кончается: Эйлит

Оберт сурово поджал губы.

— Сомневаюсь. Полагаю, он намерен запереть нас на этом полуострове и дождаться прибытия свежих сил. По крайней мере, я бы на его месте поступил именно так. Или вообще предпочел бы остаться в Лондоне и вынудить герцога Вильгельма прийти ко мне. — Смахнув рукавом дождевую каплю с кончика носа, Оберт передернул плечами. — Сейчас время — союзник Гарольда, а не наш. И он им, кажется, не воспользовался.

— Так или иначе, Годвинсону не выйти победителем. Папа благословил Вильгельма на правое дело. Бог на нашей стороне. Когда весть о благословении разнесется по стране, найдутся англичане, которые не захотят воевать и вложат мечи в ножны.

— Кто знает, может и так, — бесцветным голосом ответил Оберт. — И все же Гарольд пошел на большой риск. Задержись он на несколько дней, и нам волей-неволей пришлось бы самим тащиться до Лондона через всю страну. — Он глотнул бульона и искоса взглянул на Рольфа. — Сегодня ночью священники и капелланы благословят и исповедуют всех желающих. Думаю, на рассвете мы начнем наступление… Разумеется, в том случае, если Гарольд не опередит нас. Хотя похоже на то, что он не собирается двигаться с места.

Рольф вспомнил о боевой секире, оставшейся в палатке. По ночам он прижимался к ней, как к возлюбленной. Она стала его талисманом, его спасением от страха. Завтра… Завтра ему предстояло встретиться с тысячами подобных ей, и если хоть одна из них случайно заденет его — смерти не миновать. Рольф невольно вздрогнул. Его пальцы неосознанно сжали в горсти крест и молоточек Тора, висящие на шее.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— У-у-у! — Голоса нескольких тысяч англичан сливались в единый гул, смешиваясь с ритмичной дробью, отбиваемой множеством копий по щитам.

— У-у-у!

Рольф во все глаза смотрел на живую стену из человеческих тел, выросшую на вершине холма. Воины торопливо выстраивались в шеренги.

При виде сверкающих наточенными наконечниками ощетинившихся копий и изогнутых в смертоносной улыбке лезвий секир у Рольфа пересохло в горле. Поводья чуть не выскользнули из вспотевших пальцев. В ответ на воинственные крики англичан по рядам герцогского войска, раскатываясь, пронеслось:

— С нами Бог!

В следующую секунду копья взмыли в воздух, затем стальные наконечники гулко ударились о щиты. Казалось, кто-то высыпал на жестяной лист горсть затвердевших горошин. Спустя несколько мгновений склон холма покрылся трупами пеших норманнских воинов, ринувшихся в атаку после первого залпа лучников. Ряды саксов даже не дрогнули. Видимо, пришло время вступить в бой конным рыцарям. Только они могли хоть как-то противостоять огромным датским секирам.

— Господи, помилуй! — испуганно пробормотал Ричард Фицскроб, впившись взглядом в стройные ряды войска Гарольда и в тела убитых норманнов, беспорядочно разбросанные у подножья и по склону холма.

— У тебя развязался ремень на забрале, — хрипло бросил ему Рольф.

— Неужели? — Выпустив из рук поводья, Ричард принялся нервно бороться с застежкой.

Почувствовав свободу, его конь шарахнулся в сторону и, прижавшись к Альзану, придавил Рольфу ногу. Гнедой, пронзительно заржав, поднялся на дыбы и чуть не сбросил седока. Рольф негромко выругался. По шеренге норманнских конников пробежала легкая зыбь: всадники успокаивали взволнованных лошадей. Спохватившись, Ричард, наконец, натянул поводья. Низко склонив голову, его жеребец почти коснулся мордой кисточек, свисавших с нарядной нагрудной перевязи.

— Тут не справишься и с четырьмя руками, — виновато заметил Ричард и добавил: — Боже, кажется, меня сейчас вырвет.

— Вдохни глубже — и все пройдет. И возьми себя в руки, парень, — раздраженно прохрипел Рольф, с мрачным видом глядя на свой щит, от которого теперь зависела его жизнь, и еще крепче сжал мокрой рукой древко копья.

Бросив на соседа косой взгляд, Ричард обиженно скрипнул зубами, но промолчал.

Перед шеренгой на взмыленном жеребце гарцевал начальник отряда Вильгельм Фицосберн. За ним по пятам следовал знаменосец; узкое длинное полотнище из золотистого шелка с мягким шелестом колыхалось на ветру. Справа выстроилась бретонская кавалерия во главе с Аланом Ферганом. Земля содрогалась от оглушительного топота лошадиных копыт.

— С нами Бог! — прорычал Фицосберн. Высоко подняв булаву, он повернулся лицом к рядам противника и пренебрежительно процедил: — Самозванцы!

Рольф пришпорил коня. Шеренга конников дружно устремилась вверх по склону. Рыцари скакали единым строем, плечом к плечу. Из лошадиных ноздрей вырывались густые, как в преисподней, клубы пара. Копыта Альзана увязали в рыхлой земле, его тело напрягалось, и это напряжение передавалось наезднику. Поверх головы жеребца Рольф видел неумолимо приближающиеся ряды разукрашенных щитов. Трехгранные, продолговатые, круглые с выдавленными полусферическими бугорками, желтые, красные, черные, синие… За стеной из щитов и поднятых ввысь копий виднелись бледные лица воинов.