Любовь не по плану (СИ)

— Непростые — слабо сказано, — присвистывает, а в глазах яркой вспышкой проносится сожаление. — Он отдаёт приказы — я исполняю. А если не исполняю, следует наказание.

— Какое, например?

— Самое любимое — это перекрыть доступ к счёту. Голодный финансовый паёк.

Оказывается, Марецкий зависим от отца, который определяет, сколько и каких развлечений может себе позволить младший сын.

— То есть, ты ничем не занимаешься? Нигде не работаешь? У вас же сеть отелей и несколько фирм.

— Одна из них моя. Почти моя… — засовывает руки в карманы поглубже и сжимается. Ему не нравятся вопросы, но увы, меня это мало волнует. — Будет моя через пару недель. Занимается рекламным продвижением. Несколько лет до своего отъезда, я руководил ею.

— Кстати, а почему уехал? Я слышала, что тебя не было полгода.

— Решил отдохнуть, посмотреть несколько стран, найти новых знакомых…

Темнит Макар, пряча взгляд и не желая озвучивать реальные причины. Пока его не было, Кирилл переживал кризис в семье, а брата рядом не было. Решил не лезть или в принципе неспособен поддержать кого-то?

— Пойдём туда, — указываю на фуд-трак, от которого тянутся аппетитные запахи. — Есть хочу зверски.

Увлекаю за собой Марецкого, предвкушая, как через пару минут затолкаю в себя огромный хот-дог.

— Будешь что-нибудь?

— Я такое не ем, — заинтересованно смотрит, как я заталкиваю в себя булку, обильно политую кетчупом. — Ты не боишься это есть? Выглядит не очень, — кривится.

— Как хочешь, — пожимаю плечами, не хочу тратить время на уговоры большого мальчика. — Я привыкла. Иногда после смены еле ноги волоку. Сил хватает, чтобы купить вот такую пищу, съесть и завалиться спать.

— А дети?

— Они с Дашей или няней. Накормлены.

И всё-таки спасибо Макару, постоянно напоминающему, что я «многодетная мать».

— Кстати, хотел сказать, что готов поработать нянькой. Если сестра не сможет, или няня откажется.

Ничего себе! Даже жевать перестаю, уставившись на Марецкого, который, как мне кажется, говорит искренне. Что ж, возможно, у Дашки с мужем будет день полноценного отдыха.

— Вот только где? В гостиничном номере?

— У меня есть квартира, — заявляет гордо. — Кстати, здесь недалеко. Видишь, вон там высокое здание, — тычет мне за спину, и я, повернувшись, сразу понимаю, на какое строение он указывает. — Семнадцатый этаж, квартира тридцать. Вот только… у меня нет твоего номера, скажешь? — достаёт телефон, приготовившись записывать.

С одной стороны, просьба логична, с другой — не хочу быть с Макаром всегда на связи.

— Записывай, — сдаюсь. — Только прошу не слать навязчивых сообщений в виде пожеланий спокойной ночи.

— Только по делу, — обещает, но кажется мне, обещание он своё нарушит уже завтра.

Неспешно прогуливаемся, и некоторое время понимаю, что с Марецким можно общаться на различные темы. Не глуп, имеется чувство юмора и понимание границ, которые не стоит пересекать. Да и обещание выполняет, не прикасаясь и стремясь меня зажать, как было на базе. И если отбросить момент спора, он вполне приятный собеседник, к которому испытываешь симпатию.

Если бы не обстоятельства, мы могли бы понравиться друг другу. По-настоящему. Но увы, каждый из нас понимает, с какой целью шагает по парку. Из всего сказанного понимаю, что в семье Марецких любимчик Кирилл: ответственный, надёжный, продолжающий дело отца. И лишь с мамой у Макара тёплые отношения. В такие моменты понимаю, как мне не хватает моей. Бабушка нас любила до дрожи, заботясь и переживая, и всё же родителей заменить не смогла.

— Пойдём, сядем?

Макар указывает на дальнюю лавочку, почти скрытую от глаз густой зелёной кроной. Здесь нет людей и парочек, и не слышны звуки музыки. Место не вызывает доверия, освещённое парой фонарей в темноте, опустившейся на город.

— Какое-то оно не очень приятное… — оглядываюсь, чтобы выловить хотя бы одного человека, но тщетно. Эта часть парка не пользуется популярностью, все стремятся занять лавочки у озера, от которого веет прохладой.

— Ника, не стоит бояться. Я же рядом, — успокаивает меня и тянет за собой.

Но как только мы оказываемся в нужном месте, в кустах раздаётся шорох, словно пробирается нечто большое, и перед нами предстаёт мужчина. Балаклава скрывает лицо, и лишь шальной, не предвещающий ничего хорошего, взгляд, устремлён на нас.

Макар задвигает меня за спину, переключая внимание на себя. Дрожу, окутанная страхом, а когда замечаю в руке мужика нож, тихонько вскрикиваю.

— Деньги гони! — хриплый голос заставляет вцепиться в Марецкого и уткнуться носом в его спину. — Быстро!

— Не думаю, что это возможно, — и вроде голос Макара спокойный, но вибрирующий нотки дают понять, что и он напуган.

— Чего? Деньги сказал, гони!

— У меня карта. Налички немного.

— Сколько есть, — мужик не унимается, наступая на нас, в то время как мы отходим.