Любовь не продаётся

Единственное, отчего сердце разрывалось на части — это оставить Мишу одного. Но я старалась об этом не думать. Просто оттягивала этот момент, не иначе поддавшись чувству жалости, так и застряну в этом дремучем болоте. Может, я конечно и ошибалась, и счастье заключалось далеко не в том, чтобы состояться успешной бизнес-леди, вернуться в город на роскошном автомобиле, посадить в него брата и мать и забрать в столичную квартиру. Но когда еще об этом мечтать как не в девятнадцать лет и когда у тебя за душой ничего кроме детских игрушек и предателя отца?

Пока мною руководили совсем иные чувства, я смотрела на Мишу и маму и не хотела вязнуть и тонуть в этом всем. Не хотела жить как мать и убиваться по мужчине предателю. Хотела отдать Мишу в какую-нибудь секцию, например теннис или плавание, чтобы у него было будущее, цель, к которой бы он стремился несмотря ни на что.

В общем, много мыслей и чувств меня одолевали и разрывали на части. Но в итоге придется чем-то жертвовать. По-другому никак.

— Жень, ты к экзаменам готовишься? — мы закончили тренировку и собирались домой.

Обе торопились, но очень хотелось пообщаться. Получалось урывками. Как прежде мы уже не проводили вместе столько много времени. Детство кануло в небытие, а помощь родителям никто не отменял. С возрастом груз ответственности лишь прочнее закрепился на наших плечах.

— Готовлюсь — без энтузиазма ответила я. — Мишка вон скоро весь учебник тебе перескажет, если спросишь у него.

— Миша, в каком году отменили крепостное право? — на полном серьезе спросила Лара.

Скрестив руки на груди, я с надменным выражением на лице, посмотрела на подругу.

— Ну, Миша, жги, — не сдержала улыбки.

— Рабов отменили заделывать при Александре втором, — с гордостью пролепетал мой брат.

Этому я его еще научила зимой. Просто Лариске не хвалилась. Читала все учебники вслух и Мишку иногда просила за собой повторять. А про крепостное право — это отдельная тема, как и с теми понятиями, что кто-то был кому-то что-то должен. С мальства Мишку приучала быть смелым и не прогибаться ни перед кем за какую-нибудь конфету. На детской площадке, куда мы ходили с братом, его часто дразнили нищебродом. Хорошо, что маленький еще был и не понимал до конца смысла этого слова. А вот станет постарше и начнет комплексовать не дай Бог, еще заработок какой левый искать станет? Поэтому-то я и хотела выбраться из этого безденежного болота, но только не знала как.

— Заделывать? — хохотала Ларка и я залилась смехом вместе с ней. Миша явно немного перестарался.

— Правильно, мой хороший, — Мишка насупился, увидев, как мы хохотали в голос. — Мы смеемся над Ларой, она такая взрослая, а у тебя маленького спрашивает такие простые вещи, — я не хотела обидеть Мишу.

— Да, — гордо согласился мой брат, а я толкнула Лариску в бок, чтобы прекратила ржать.

Но ведь недаром говорят, устами младенца глаголет истина. Отменили крепостное право и рабов тоже перестали заделывать — вольных только.

Мы выключили свет, попрощались с дедом Митей и пошли по домам. Ларисе нужно было идти в другую сторону. Миша помахал девушке ладошкой вслед, и мы пошли по знакомому маршруту. Сгущались сумерки. Я крепко держала Мишю за ручку, и мы болтали с ним о всякой чепухе. Точнее я больше отвечала на его вопросы и просто отдыхала, наслаждаясь вечерней прохладой и Мишиным присутствием.

Тихо шли по тротуару и никого не трогали, машины изредка проносились по главной дороге мимо, и я предвкушала, что скоро снова будем с Мишей дома, сможем перекусить пусть теми же макаронами с сахаром и кусочком сливочного масла. Но я так была голодна, что и эта еда мне казалась деликатесом.

Но в мечты вмешалась машина, которая притормозила совсем рядом с нами, преграждая путь. Мы как раз стояли на перекрестке и собирались переходить дорогу.

Наглухо тонированное стекло опустилось вниз, и показалась короткостриженная голова наглого мужика. Он сплюнул прямо нам под ноги, осматривая меня взглядом, будто я задолжала тому двести баксов и не отдавала уже несколько лет.

— Я говорю тебе! Эта та девка из клуба, — я опасливо осмотрелась по сторонам, примечая, нет ли поблизости прохожих, боясь в первую очередь за свою репутацию.

— Да ладно? Что-то она не похожа… — спутник, что сидел рядом с водителем тоже наполовину показался в приоткрытом стекле.

И теперь две пары глаз осматривали меня с ног до головы.

— Поди с сыном. Такая молодая. Точно шалава. Говорю тебе! — я крепче сжала маленькую ладошку Миши.

— Женя, а кто такая шалава? — брат дернул меня за руку и поднял голову верх.

Я встретилась с заинтересованным взглядом малыша и уверено улыбнулась.

— Не сейчас, Миша, — нужно был уносить ноги. Ни в коем случае не вступать в разговор.

— Пропустите, пожалуйста. Вы с кем-то нас перепутали, — уверенно произнесла я и решительно сделала шаг в сторону, намереваясь обойти машину и продолжить движение по направлению к дому.