Любовь не продаётся

Конечно, я был не таким великодушным как Женя, жизнь сделала меня не жестоким, но равнодушным ко многим бедам. Много раз я помогал больным детям, видел посты в соцсетях, новости по телевизору. Но чаще просто старался абстрагироваться от того, что причиняло в некоторой степени боль. Всем помочь не в моих возможностях. Но в случае с этим псом, я бы наверно поступил как моя спутница. А если бы подобное случилось в дороге, например, на трассе Волгоград — Москва, а врачебной помощи не оказалось поблизости… я не знаю как бы поступил. Но оставлять животное умирать посреди улицы, когда я мог и желал помочь — сродни умышленному убийству. А я точно не собирался стать в этой жизни палачом. Ни для собаки, ни для живого человека.

— Нет, — ответил я. — Не брезгую. И… это не моя машина, а Эндара, — Женя вздрогнула, услышав его имя. — Моя осталась в Москве. Я сегодня утром прилетел в город на сделку и встречался с нотариусом.

— О… — многозначительно откликнулась она.

Но вид у Жени стал озадаченный, недоумение плескалось в ее взгляде, но только она молчала и не задавала новых вопросов. Неужто боялась показаться досужей? Или же я на самом деле был ей безразличен? Но я вспомнил, как она отвечала мне на мои поцелуи, и отбросил эти мысли в сторону. Если бы я ей совсем не нравился, она бы и близко меня к себе не подпустила. Ни на шаг.

— Ты, может быть, знаешь, где здесь находится круглосуточная ветклиника? — я мельком снова на нее посмотрел.

— Ну… — она задумалась, — сейчас посмотрю в интернете. Так быстро и не соображу.

Я следил за дорогой, а сам думал о том, как кардинально все могло перемениться в жизни за одно мгновение. И хорошо, что эти перемены были в лучшую сторону. Я не брал в расчёт и сравнение ранение Жени, а рассматривал в совокупности нашу встречу.

— Вот, если на следующем перекрёстке повернуть налево, то будет первая…

— И много таких клиник? — удивился я.

— Ну, достаточно, — отозвалась она.

— Хорошо, — я доехал до поворота и направил автомобиль влево.

— Думаешь, его сильно задело? — с тревогой в голосе спрашивала Женя.

— Сейчас и узнаем, — я припарковал автомобиль у яркой вывески, что зазывающе мигала красным огнем с названием «Айболит».

Вылез из машины, взял на руки животное, которое совсем не сопротивлялось, не рычало и смиренно себя вело, видимо чувствуя, что мы хотели помочь. Спустился вниз по крутым ступеням — клиника находилось в подвале многоэтажки. Женя открыла дверь, и мы оказались внутри яркого помещения. Навстречу к нам вышла женщина слегка за пятьдесят, на ходу натягивая на себя кипельно белый халат. Окинула нас быстрым взглядом и сосредоточила внимание на собаке.

— Здравствуйте, — поздоровалась Женя. — Мы… случайно сбили собаку… вы могли бы нам помочь? — чуть ли не с мольбой в голосе просила она.

— Здравствуйте, — женщина ещё раз окинула нас взглядом. — Идемте, — махнула рукой в сторону широкой двери. — Я сейчас осмотрю собаку и дальше решим, что будем делать.

— Финансовый вопрос — не вопрос вовсе, — вмешался я, и дело было даже не в моей вине, а совести.

— Хорошо, — вздохнула она и кивнула в сторону высокого стола.

Я положил на него пса, а женщина включила свет. Животное все это время слабо поскуливало и смотрело на нас большими глазами, в которых я клянусь, видел слезы. На вид существо выглядело ужасно, собака, судя по всему, была бездомной, не породистой, и довольно крупной. Рыжего цвета с облезлым боком, но большими и добрыми глазами. Что-то слишком много в последнее время мне встречалось вот таких вот глаз.

— Вы, наверно, подождите пока за дверью. Сделаю все необходимы анализы и позже к вам выйду, — строго и с налетом профессионализма ответила женщина, держа морду собаки в своих руках.

— Хорошо, — ответил я.

Женя лишь согласно кивнула, и вместе мы покинули кабинет.

23 глава. Евгения

Телефон, без конца вибрировавший в кармане моих джинс, не давал забыть о том, что дома меня по-прежнему ждали. Ждали, несмотря на мое нежелание туда возвращаться. Мама звонила бесконечно, и я не знаю, что останавливало меня, чтобы ответить на звонок. Что я была за дочь такая, которая только и делала, что не оправдывала надежд? Конечно, поступок матери нельзя назвать уж таким добропорядочным, но в глубине души я ее понимала. И даже жалела — столько лет нести этот тяжелый крест на своих плечах. Но я никого не хотела сейчас оправдывать. Скажи мне она об этом сразу после ухода отца, я бы все уже много раз пережила и переосмыслила эту буйную агонию чувств. Но сейчас же, спустя столько времени и затаенных обид, я не чувствовала к отцу ровным счетом ничего. Лишь пустота и разочарование за Мишу, что он маленький мальчик столько времени рос без внимания отца. Пусть у всего этого была и обратная, приятная сторона — мы сблизились с маленьким мальчиком, который стал смыслом моей жизни, но… слишком высокая цена у этой вот правды, которая принесла столько горечи и боли в нашу семью.