Любовь не с первого взгляда

Дуэлянты, конечно, слов королевы не услышали за звоном шпаг и шумом крови в ушах, но изменение фоновой обстановки заметили. Это отвлекло их в достаточной степени, чтобы обнаружить явление правительницы и остановиться, не смея продолжать схватку в её присутствии.

Оба драчуна были молоды и хороши собой, но повели себя в этой ситуации по-разному. Один, обаятельный брюнет с ясными весёлыми глазами, послал королеве ослепительную белозубую улыбку и раскланялся самым непринуждённым образом. Другой, шатен с характерным неместным профилем, ощутимо нахмурился и явно чувствовал себя виноватым, пряча глаза.

– Ладно, от господина Се-Крера я иного и не ожидала, – невольно улыбнулась в ответ поименованному Кая, – но вы, господин Се-Нист, всегда казались мне образцом здравомыслия!

Шатен в ответ на этот упрёк смутился ещё больше, но на его защиту неожиданно ринулась та самая отчаянная девица, которая явно не теряла надежды привлечь кое-чьё внимание к своим несомненным достоинствам:

– Ах, ваше величество, не корите брата, здесь полностью моя вина! – крайне мило улыбнулась она и столь же мило и без лишних подробностей объяснила суть дела.

Оказалось, что господин Се-Нист на досуге пописывает весьма остроумные эпиграммы, но, не желая никого задеть, не предаёт свои сочинения огласке. Однако его сестра посчитала свеженаписанную эпиграмму, посвящённую господину Се-Креру, столь остроумной, что не удержалась и прочла её последнему. Тот со всем присущим ему пылом посчитал это достойным поводом для ссоры, и, несмотря на миролюбивый характер Се-Ниста, дело закончилось дуэлью.

– Эпиграммы! Как интересно, – проявила любезность Кая. – Господин Се-Нист, вы могли бы скрасить мой завтрашний вечерний чай вашим творчеством?

Шатен снова смутился, пробормотал в ответ что-то любезное, поклонился и заверил, что, конечно, почтёт за честь.

– Вот как! – с картинно напускной досадой, но с искренним весельем воскликнул Се-Крер. – Ваше величество, вы разбиваете мне сердце! Неужто досужие шутники любезнее вам, чем храбрые воины?

На лице мадемуазель Се-Нист мелькнула лёгкая досада.

Кая вежливо приподняла брови и с улыбкой ответила Се-Креру:

– Пока что ваши крики только испортили мне вечер, мсье. Однако я позволю вам реабилитироваться в моих глазах. Через три дня будет небольшой бал в честь святого Кадмия, и я рассчитываю, что в танце вы будете не менее умелы, чем в фехтовании.

Се-Крер разулыбался, выдал целую череду танцевальных поклонов и заверил, что королева может не сомневаться в его желании загладить испорченный по его вине вечер.

Мадемуазель Се-Нист тихонько вздохнула, после чего получила от брата ощутимый тычок в бок.

– Больше никаких дуэлей под моими окнами, я надеюсь, – обвела Кая взглядом присутствующих.

– Я прослежу! – вызвался Се-Крер под дружный смех.

Кая и сама не сумела избежать смешка, отвечая:

– Нет уж, если проследите вы – меня тут каждый вечер будут ожидать представления такого рода.

Приняв поклоны присутствующих, она удалилась к себе, чувствуя, что это маленькая сценка сделала её настроение гораздо более радостным и отвлекла от тяжёлых мыслей.

Глава девятая

На следующее утро Кая решила, что пора взяться за всю эту секту всерьёз. Она вызвала во дворец своего двоюродного брата, епископа, чтобы посовещаться с ним.

Для небольших совещаний подобного рода на светлой стороне дворца была оборудована небольшая и уютная гостиная, наполненная цветами в кадках и живописными полотнами на стенах. Кая предпочитала решать серьёзные вопросы в приятной обстановке: эстетика интерьера давала ей эмоциональную опору и позволяла проводить любые переговоры на высшем уровне.

Угостив гостя чаем со свежими булочками, королева без лишних расшаркиваний перешла к сути дела:

– Дорогой брат, скажите, как относится церковь к нашим активизировавшимся сектантам?

Церковник грустно нахмурился, уныло повозил кусочек мармелада по блюдечку и дал официальный комментарий:

– Наша церковь скорбит о заблудших, столь превратно истолковавших наше святое учение. Мы не теряем надежды вразумить их и вернуть к умеренности. Как вам известно, сестра, наше учение осуждает впадение в крайности – даже если эти крайности преподносят под личиной истинного благочестия. Роскошь и комфорт развращают, это правда, и в этом есть тот истинный камень, на котором строят своё здание заблудшие. Сам по себе аскетизм, к которому они призывают, достоин только всяческих похвал – вы знаете, вся наша монастырская практика строится на аскетизме, да и среди рядовых священнослужителей он в большой почёте. Однако навязывать такую позицию другим, принуждать к ней и объявлять гибнущими тех, кто не пошёл этим путём… маловато в этом любви и истинной веры, сестра.

Кая терпеливо и со вниманием выслушала то, что и так знала прекрасно. К сожалению, её брат обладал недостатком, свойственным многим церковникам: затронув какой бы то ни было богословский вопрос, он неизбежно скатывался в попытки читать проповеди и многословно истолковывать постулаты своей веры.