Любовь не с первого взгляда

— Я тебя услышала, Рей, — тихо проговорила королева, отметая дальнейшие доводы. — И я нашла некоторые твои мысли справедливыми, — признала она. — Я, в самом деле, отчасти расслабилась. — Сквозь смущённую улыбку она добавила: — Слава Богу, что вокруг меня достаточно людей, которые могут уберечь меня от ошибок!

— Сестрёнка! — растроганный князь подошёл и обнял её.

Спустя минуту он отстранился, деловито поклонился и, возвращаясь к деловому контексту, попрощался:

— Ваше величество!

С любезным кивком королева закончила встречу:

— Ваша светлость.

Они разошлись более или менее довольными друг другом.

Глава девятая

Следующий день выдался для королевы сложным и тревожным, и тому было три причины.

Первую мы уже знаем: разговор с братом оставил в её душе смутное чувство опасности происходящего. Возможно, Кая не реагировала бы так остро, если бы всю жизнь, с самого детства, ей не повторяли бы то, как важно для правительницы постоянно трезвиться и не позволять никому оказывать на её решения влияние. Каю приучали к самостоятельности чуть ли ни с младенчества, воспитывая в ней острый и аналитический ум.

Нюансы выстраивания отношений с супругам в основы её воспитания не входили, и теперь королева с отчаянием понимала, что это досадное упущение, и что позже ей нужно будет заняться этим вопросом и оставить записи, которые помогут кому-то из её далёких потомков подойти к браку достаточно подготовленными.

В Кае боролись две противоположные силы. Одна из них, привычно-королевская, требовала не доверять вполне никогда и никому. Другая, женская, твердила о том, что доверие к мужу — обязательный элемент счастливого брака, и что без доверия и говорить тут не о чем.

Переживания Каи никак не соответствовали степени серьёзности ситуации. По правде говоря, ситуация вообще была надуманна: королева всего лишь забыла включить свою профессиональную паранойю, и эту паранойю включил за неё один из близких родственников. Это даже и в рамках нормы: у королевы был целый Малый совет как раз для того, чтобы включать паранойю там, где её забыла задействовать она.

Однако повод так неудачно наложился на страхи Каи — стать зависимой и управляемой — что хуже и вообразить нельзя. Лучше бы Канлар и впрямь допустил какую-то небрежность, которую можно было бы поставить ему в вину; реальный эпизод можно было бы обсудить, проанализировать и оставить в прошлом. Но в действительности за Канларом никаких проступков не значилось, поэтому завершить ситуацию королева не могла, снова и снова воображая себя взамен того возможные поступки и развития ситуаций, где ей, как в кошмарах, виделось всё самое страшное.

Кая хотела поговорить об этом с мужем, но не могла, потому что её собственные мысли казались ей слишком абсурдными и далёкими от реальности, поэтому она больше всего боялась оскорбить его своими терзаниями. К сожалению, ей совершенно очевидно казалось, что лучше она будет терзаться в одиночку, чем раскроет ему свои мысли и причинит тем боль.

Если бы Канлар знал о том, что происходит сегодня в её душе, он бы очень мучился от мысли, что не настоял на откровенном разговоре и не вытряс из неё правду. Однако, поскольку в этот день во дворце ожидалось прибытие махийской принцессы, лёгкая нервозность и холодность королевы казались вполне естественными и оправданными. Ему даже в голову не пришло, что он может иметь какое-то отношение к её состоянию.

Лишь спустя несколько лет Кая поумнеет настолько, чтобы делиться с ним своими переживаниями сразу, сколь бы абсурдными они ей ни казались, а не ждать, когда её отточенный разум породит сонмы далёких от реальности чудовищ, существенно затрудняющих понимание.

Вторая причина тревожиться настигла королеву за завтраком и была донесением от внутренней разведки.

Донесением настолько неприятным, что Кая несколько секунд смотрела на бумагу пристальным взглядом в надежде, что неверно разобрала прочитанное.

По данным её агентов, сопровождение махийской принцессы вступило в контакт с представителями уже вроде забытой секты, которую не так давно поставил на место князь. Предположительно, махийцы оказали секте финансовую поддержку.

Но даже не это было самым неприятным: у разведки возникли небезосновательные подозрения, что секта имеет своего лазутчика во дворце.

Королева, как уже неоднократно отмечалось, не страдала излишней доверчивостью, однако необходимость всех и каждого подозревать в шпионаже её изрядно тяготила. Хотелось бы, чтобы разведка поскорее выяснила все нюансы этого дела, но, как ни крути, сейчас придётся работать с тем, что есть.

Одна тревога крайне неприятно наложилась на вторую.