Любовь не с первого взгляда

Бесцеремонно вскочив, она направилась к выходу, громогласно уведомив, что напишет сегодня же:

— И найди мне гонца порасторопнее, депутат! — напоследок вышла она из вполне сдержанного образа, видимо, под воздействием эмоций.

Стоило ей удалиться, как в зале разразился скандал.

— И как вы это намереваетесь устроить, дорогой братец? — сквозь зубы поинтересовался князь, крайне недовольный тем положением, в какое зашли переговоры.

Позицию князя, определённо, поддерживали и некоторые другие сановники, которые, впрочем, не решились критиковать предложение короля-консорта, и просто прожигали его недовольными взглядами.

— Во-первых, у анжельцев демократия, — невозмутимо напомнил Канлар, словно не замечая этих взглядов. — На своих землях я могу творить что хочу, хоть пиратский вертеп устраивать, никто мне слова не скажет, пока мои вассалы не надумают воевать соседей.

— Во-вторых, — включился в обсуждение довольный Се-Ньяр, — у анжельцев пацифизм, они реально могут за заслуги выдать амнистию, прецеденты случались. Правда, с анжельскими пиратами, как с собственными гражданами, но, если наши махийцы переходят под руку его величества и получают анжельское гражданство, то, соответственно, попадают под действие местных законов.

— В-третьих, — вмешался Кордонлис, — Махия не пойдёт на дипломатический конфликт с Анджелией, у них почти весь экспорт туда идёт.

Канлар выглядел в высшей степени довольным.

Князь выглядел в не меньшей степени встревоженным.

Решение, совершенно точно, было рискованным, но отправлять на борьбу с пиратами собственный флот не хотелось категорически.

Глава седьмая

В этот день приёмная министерства внешней разведки могла похвастаться несколькими удивительными сценками.

Сперва окружённая сановниками королева, выходящая из зала заседаний, столкнулась здесь с церемониймейстером, который спешил к махийским дипломатам, чтобы утрясти какие-то нюансы по поводу парадного бала в честь встречи принцессы — в качестве жеста дружбы этот бал планировалось стилизовать под придворные празднества Махии.

Чуть позже уже уходящий церемониймейстер столкнулся с входящим епископом, братом королевы, который пришёл к махийским же дипломатам с целью обсудить с ними, как устроить во дворце представителя Махийской церкви, чтобы принцесса могла без проблем отправлять свои религиозные обряды. В меру посплетничав о принцессе, райанцы разошлись.

Спустя минуту из зала заседаний вышел князь — всё это время он продолжал скандалить, один против всего штата дипломатов. Победить эту гидру ему не удалось, поэтому вышел он в самом скверном расположении духа. Забирая у дежурного свою шпагу, он заметил на стойке незнакомую саблю и остановился. Оружие всегда было его первейшей страстью, поэтому, пресекая любые поползновения дежурного защитить этот объект, князь с удовольствием взял саблю в руку и принялся разглядывать её, то пробуя пальцем остроту лезвия, то осторожно колупая рукоять.

— Положь на место! — вдруг раздался сердитый голос за его спиной. — Не твоя цацка, франтик!

Это грозная пиратка закончила составлять своё послание и направлялась к Канлару, чтобы получить своего гонца. Вольное обращение с её саблей она восприняла как прямое оскорбление, и только данное главарю обещание быть сдержанной удержало её от немедленного вызова наглеца на поединок.

— Ваша? — дружелюбно переспросил князь, и не думая отпускать понравившийся клинок.

— Порежешься, франтик, — не ответила пиратка, вырывая у него своё оружие.

Дежурный приглушённо ахнул: князь едва успел отдёрнуть руки, лишь чудом избежав ранений.

Залихватски рассмеявшись, троюродный весело уведомил:

— Ты только что чуть не спровоцировала войну, девочка.

Пиратка зашипела как рассерженная кошка и сквозь зубы процедила:

— Эка цаца!…

— Вообще-то, официальный наследник престола, — обаятельно выгнул бровь князь.

По правде говоря, он был всего лишь вторым в очереди на трон — после своего отца — но, поскольку отец несколько лет назад официально передал ему дела их ветви, то, до рождения детей у королевы, он и впрямь носил звание наследника.

Пиратка скривилась так, будто увидела нечто донельзя неприятное, потом изумлённо захлопала ресницами и потрясённо спросила:

— Это чё, ваша королева настолько старая, да? — и с ощутимой завистью резюмировала: — Ну нифига себе как хорошо сохранилась!

Рассмеялся не только князь, но и дежурный.

И возвращающийся от махийцев епископ, который услышал последние фразы.

— Нет, мадемуазель, — просветил он пиратку, — его светлость всего лишь кузен её величества.

— От кузена слышу, — привычно огрызнулся князь.

Епископ хмыкнул и вышел.

Айде-Лин в кои-то веки лишилась дара речи: запуталась в родственных связях королевской семьи.

— Ты-то хоть не кузен? — с надеждой вопросила она дежурного.

К её ужасу, и дежурный, и князь — оба глубоко задумались.

Где-то далеко в предках дежурного затесался королевский бастард, но вычленить степень родства у них сходу не получалось.

— Троюродный дядюшка? — неуверенно предположил князь.

— Это если по бабке Жанне, — почесал в голове дежурный. — И вроде как четвероюродный?