Любовь - не сахар, сахар - не любовь

На ней было черное короткое платье с тоненькими лямочками и черные босоножки без каблука с петелечками для большого пальца. Палец-«висельник» на ее правой ноге напряженно двигался вверх-вниз, в то время как сама она была неподвижна, словно перепуганный зверек, и так заманчиво закрыта: плечи, коленки, ступни - все вовнутрь. Ее чересчур полные ножки были плотно сдвинуты, а руки сложены на коленях аккуратным замочком. Плотно обтянутая тканью грудь едва дотягивала до первого размера. И каждый стеснительный поворот трогательно обнаженной шеи, каждое движение зажатых плечей, словно базарные зазывалы, кричали о ее вопиющей, непаханой, нетраханой девственности.

Я облизнулась и отрезала по кускам:

- Да. Со-вер-шен-но.

Режиссер Сергей Петрович обреченно посмотрел на меня и вздохнул:

- Конечно же, лапочка, вы руководитель проекта и вам решать… Но посмотрите, она же непрошибаемо скованна… Что мы будем с ней делать? От нее за три километра несет нетронутой невинностью.

- Ну так в чем проблема? - Я раздраженно подкурила сигарету, прежде чем мои официальные рыцари успели дернуться за зажигалками. - В сценарии ясно сказано: герой Андрея соблазняет невинную девочку - до знакомства с ним она даже ни разу не целовалась. Если бы он подцепил какую-нибудь современную оторву, через которую уже прошел целый эскадрон, то и разговора бы не было.

- Я все понимаю, лапочка, - мягко согласился Сергей Петрович, ни на секунду не забывая, за чьи шиши тут заказывают музыку и кто, в случае чего, будет спать со спонсорами. - Первые десять серий с ней даже работать особо не надо. Достаточно, чтобы она смотрела на Андрюшу таким же робким и неуверенным взглядом, как сейчас на нас. Но у меня возникает вполне закономерный вопрос: что мы будем делать потом, когда пойдут все эти страсти, аборты, самоубийства и постельные сцены? Быть может, нам лучше взять барышню поопытнее, которой, по крайней мере, не придется объяснять, что это такое? Конечно, во время пути наша девочка может подрасти. Но кто даст гарантию, что ее первый юношеский роман, во-первых, совпадет по графику со съемками, во-вторых, будет таким же несчастным? Ведь, насколько мне известно, Господь Бог не числится в штате нашей съемочной группы…

- Зато в ней числюсь я. И я сама буду работать с ней над ролью.

Выпустив дым из красного рта, я в упор уставилась на нашего штатного творца, с интересом ожидая, потребует ли он от меня дополнительных комментариев. В ответ Петрович только состроил гримасу, свидетельствующую о том, что он все понял и вопрос автоматически снимается с повестки дня. Его пропитое лицо предательски дернулось жалостью, а в складках лба явственно пропечаталась клинопись: «Лапочка моя, какая же ты… сука».

- Так бы сразу и сказала, - хихикнул мгновенно успокоившийся Андрей. - А то мне это и в голову не пришло. Ведь она совершенно не в твоем вкусе. - И, скривившись насмешливыми губами, заговорщически прошептал мне в ухо: - В таком случае мы идеально впишемся в сценарий - насколько я тебя знаю, ровно через два месяца она тебе смертельно надоест.

- Ошибаешься. - Я лениво потерлась о его холеную загорелую щеку, ощутив привычное эстетическое удовольствие без всякой примеси эротики. - Все будет гораздо хуже.

* * *

Градусник в отчаянии показывал +40. Мир за окном медленно и верно подыхал от летней жары. Человеческие желания, намерения, обязательства и мозги таяли, словно мороженое на блюдечке, превращаясь в сладкую вязкую жижу. Пуританское киевское солнце сошло с ума и скалилось с неба, будто маньяк-убийца. Сегодня оно было моим сообщником.

Я равнодушно смотрела, как эта бестия тыкается в наше окно кровожадной рыжей мордой, словно акула в иллюминатор. Безрезультатно. По всему дому были включены кондиционеры. Деньги, как им и положено, спасали своих обладателей от голода, холода и жары, позволяя жить, в то время как всем остальным приходилось выживать.

Прекрасный день для начала операции.

Набрав телефонный номер, я умильно промурлыкала в черную трубку:

- Привет, Юля… Узнаешь? Как тебе эта жара? - В ответ, как и ожидалось, послышался задыхающийся голос. - Да, да, все умирают… - сердобольно согласилась я. - Но у нас через неделю съемки. Надо встретиться, поговорить о роли… Приезжай ко мне - это единственное место, где сейчас можно жить… Через два часа машина будет стоять у твоего подъезда. До встречи!

Положив трубку, я удовлетворенно потянулась, с вожделением обдумывая детали грядущего свидания. Несмотря на двенадцатый час, мы с Андреем валялись в прохладной постели и лениво ковыряли поданный домработницей завтрак.

- Ты уже выработала план ее соблазнения? - поинтересовался мой муж неестественно напряженным голосом.