Любовь не выбирает

На следующий день все шло своим чередом: он приехал на работу минута в минуту, напомнил ей, что их первый пациент глухой, восхитился прекрасным утром и ни словом не обмолвился о предыдущем вечере. Да и зачем? Причины не было говорить о вчерашнем. И все же его молчание ее почему-то задело.

Глухой пациент отнял много времени, и остальным из-за этого пришлось сидеть в очереди. Однако мистер Фитцгиббон продолжал прием не торопясь, будто у него в запасе был не один час, и в результате их перерыв на ланч сократился на десять минут. Флоренс и миссис Кин вдвоем ели сандвичи и пили чай. К счастью, мистер Фитцгиббон ушел, и они до дневного приема были свободны.

— Какой трудный день, — спокойно произнесла миссис Кин, складывая больничные карточки в аккуратную стопку на столе в кабинете. Флоренс в это время наводила чистоту в процедурном.

Мистер Фитцгиббон вернулся за пять минут до прихода первого пациента, и все пять минут проговорил по телефону с больницей Коулберта. Потом им так и не удалось устроить перерыв до конца приема — до пяти вечера.

Мистер Фитцгиббон что-то писал за столом и снял трубку зазвонившего телефона. Миссис Кин заварила чай. Флоренс уже несла чашку врачу в кабинет, когда входная дверь вдруг отворилась и вошла благоухающая изысканными ароматами Элеонор в умопомрачительном шелковом наряде, вызвавшем у Флоренс невольную зависть.

Минуя Флоренс, Элеонор молча взяла у девушки из рук чашку с блюдцем, без стука отворила дверь в кабинет и вошла.

— Кто это? — спросила миссис Кин, высунув нос из кухни.

— Мисс Пейтон, — тихо ответила Флоренс, стараясь подавить гнев. — Вошла, взяла его чашку и пошла к нему…

— Вот бы сейчас превратиться в муху, — сказала миссис Кин. — Милая, иди попей чаю. Может, нам приготовить и ей чашечку?

— Боюсь, что чай из пакетиков ей не по вкусу.

Они сидели и пили чай, а Флоренс с ее острым слухом пыталась понять, что происходило в соседней комнате, откуда доносился пронзительный голос Элеонор, порой перемежавшийся баритоном мистера Фитцгиббона. Смеха слышно не было, похоже, они о чем-то спорили. Элеонор говорила все настойчивее, а его ответы становились все короче.

Вскоре дверь распахнулась, и оба вихрем вылетели в приемную, а Флоренс тотчас бросилась к окну. Его машина стояла у входа, однако садиться в машину он не стал. Минуту спустя Флоренс увидела Элеонор на улице. Та шла не оборачиваясь.

Флоренс осторожно подалась назад и отступила на шаг от окна, ей не хотелось, чтобы мистер Фитцгиббон увидел, что она подглядывает за ним. Беспокоилась она совершенно напрасно. Естественно, он не сел в машину… Потому что стоял позади Флоренс, и настолько близко, что касался ее изящной спины лацканом своего пиджака.

— Шпионите? — мягко спросил он.

Не оборачиваясь, она отодвинулась от него.

— Конечно, нет, — возмущенно проговорила Флоренс, скрестив пальцы, потому что лгала. — Просто подумала, что вы ушли и забыли нас предупредить…

Для дочери священника она была порой чересчур изворотливой. Она повернулась к нему лицом.

— Нет, глупо оправдываться. Я выглянула в окно, чтобы посмотреть, как вы с мисс Пейтон уедете.

— Однако я остался. Теперь вы довольны?

Она храбро встретила его пронзительный холодный взгляд.

— Это меня не касается, сэр. Прошу прощения, я… я слишком любопытна.

— Вы совершенно непредсказуемы, Флоренс.

Он прошел в свой кабинет и тихо закрыл за собой дверь, заставив Флоренс опасаться того, что за месяц вперед она получит уведомление… В его словах она уже находила намек… Он разочаровался в ней и жалеет, что взял к себе медсестрой. Вдруг Элеонор внушила ему, что она для этой работы не подходит, и Флоренс тотчас это подтвердила?

Девушка пошла в кабинет, убедилась, что он готов к следующему приему посетителей, помыла чашки, блюдца и все остальное. За это время миссис Кин закончила раскладывать карточки. Через десять минут появился мистер Фитцгиббон и, по обыкновению пожелав им доброй ночи, ушел. Они тоже могли идти.