Любовь не выбирают

Утерев со лба холодный пот, я отступила от обреченной невесты и, стиснув зубы, по очереди обошла оставшихся. Поскольку зал был большим, а девицы стояли на приличном расстоянии друг от друга, на это ушло немало времени. Когда я закончила, едва держалась на ногах, а платье у меня на спине промокло так, что его можно было выжимать.

Наверное, если бы не По, я бы свалилась прямо там, у дверей, надеясь, что кто-нибудь подберет меня по дороге. Да только гордость не позволила, так что пришлось устало опереться на рукоять метлы и, подняв на пирамиду измученный взгляд, едва слышно прошептать:

– Я закончила…

В ту же секунду двери снова отворились, и возникший на пороге Риату недвусмысленным жестом велел невестам выметаться из тронного зала. Девицы, почти одновременно сорвавшись с места, торопливо, но все так же бесшумно выплыли в коридор. А последняя, проходя мимо меня, кинула из-под вуали еще один пристальный взгляд. И было в нем столько злорадства и презрения, что я заставила себя выпрямиться и мысленно пожелала ей… уйти. Причем далеко и очень-очень надолго.

От Риату мне тоже достался мимолетный взгляд. К счастью, не уничижающий, а сочувствующий, после чего двери так же тихо закрылись. Но как только створки сошлись до конца, меня кто-то бесцеремонно ухватил за плечо. Причем с такой силой, что я от неожиданности охнула и со всей доступной скоростью развернулась, занося для удара метлу.

Одновременно с этим из-за двери раздался слаженный женский визг. А еще через миг – подозрительный шум, будто кто-то из стражников споткнулся и с размаху рухнул на пол, загремев тяжелыми доспехами. Но именно это и спасло владыку Таалу. Хвала богине, в последний момент моя рука дернулась, и рвущаяся в бой метла промахнулась, иначе ходить бы повелителю с громадным синяком на физиономии. А так ему только по плечу досталось, да и то – несильно, поэтому дипломатического скандала не случилось.

Другой вопрос заключался в том, каким образом этот нелюдь сумел здесь так быстро оказаться. До пирамиды-то топать прилично. Нормальный человек даже бегом не успел бы. Да и на крыльях, наверное, не добрался бы. Видимо, неподалеку от трона есть тайный ход. Или же мы очень мало знаем о моранах. Хотя в данный конкретный момент мне на это было, если честно, начхать.

– Что ты увидела? – нахмурился повелитель, когда я устало опустила рвущуюся в бой По и, по-стариковски согнувшись, оперлась на нее, как на клюку. – Тебе удалось хоть что-нибудь рассмотреть?

Я угрюмо промолчала. Мне было так плохо, что даже говорить не хотелось.

– Ты увидела что-нибудь определенное? – продолжал настаивать моран, но я только прикрыла глаза и без сил опустилась на пол, выпустив из рук отполированную рукоять. – Эй, ведьма!

– Богиней прошу: уйдите…

– Тебе что, плохо? – озадачился нелюдь, додумавшись наконец до чего-то умного. А когда я не ответила, наклонился, обеспокоенно заглядывая в мои затуманенные глаза, в которых еще стояло последнее видение. После чего неуверенно коснулся перчаткой моей щеки и, стерев со скулы влажную капельку, едва слышно уронил:

– Прости.

Я не стала возражать, когда это бестолковое чудовище подхватило меня на руки и куда-то понесло. И ни слова не сказала, когда оно на удивление бережным жестом отвело с моего лица выбившуюся из прически прядку. Уронив потяжелевшую голову морану на грудь, я безучастно обмякла в его руках и невидящим взглядом смотрела в пустоту. Туда, куда обычный человеческий взор проникнуть был не в состоянии и где одна за другой стремительно менялись реалистичные до ужаса картинки…

Глава 4

В себя я пришла, судя по всему, нескоро – вокруг снова было темно. Причем очнулась я оттого, что услышала яростно спорящие голоса. Вернее, те странные шипяще-щелкающие звуки, которые заменяли моранам нормальную речь.

Кто и почему спорил, я, разумеется, не поняла. Но один из нелюдей был явно рассержен, и его голос звучал намного громче, а второй моран, напротив, излучал нечеловеческое спокойствие и неколебимую уверенность в собственной правоте. Причем спор, судя по всему, начался давно и закончился, к моему удивлению, внезапно – отрывистым, больше похожим на удар хлыста, щелчком, шелестом одежд, в котором прямо-таки сквозило невысказанное раздражение, и звуком быстро удаляющихся шагов, вслед за которым послышался шорох открываемой двери.

В темноте мелькнула и тут же пропала полоска света, из чего я с облегчением заключила, что снаружи все-таки день, а не ночь. А еще через пару мгновений из темноты донеслись тяжелый вздох и звук отодвигаемого кресла.

Осознав, наконец, где и в каком виде нахожусь, я несколько озадачилась: судя по всему, владыка притащил меня в собственный кабинет. И уложил на стоящий у стены диванчик, как покойницу в гроб – на спину, с выпрямленными ногами, да еще и аккуратно прикрыл подолом кончики остроносых туфель. Правда, вместо свечки в руках у меня была зажата старательно прикидывающаяся мертвой метла, но сути дела это не меняло.

– Как ты себя чувствуешь? – раздался из темноты знакомый голос, и возле дивана сгустилась плотная тень.