Любовь… Нелюбовь…

Ирина Критская Любовь… Нелюбовь…

Глава 1. Машка

Здание лаборатории находилось в заднице мира! От конечной станции метро, потерявшейся между горделивыми рабочим и колхозницей, и пафосным зданием гостиницы «Космос» Машка долго шла пешком по узенькой улочке среди приземистых пятиэтажек и жутко натерла пятку. Ей пришлось резко снизить скорость, и, со от страха опоздать, она полезла через заросший полегшим прошлогодним бурьяном скверик. Очень быстро заблудилась, не понимая, как из него выбраться. Чертыхаясь про себя (вот ведь дура – послушала своего романтичного, явно морально устаревшего мужа и нацепила босоножки на высоком и неустойчивом, как зараза, каблуке), отплевываясь от вездесущего тополиного пуха, она с трудом выбралась на какую-то детскую площадку. Платье прилипло к спине (напяленное по тому же дурному совету оно было мерзко -синтетическим и вызывало испарину при малейшем ускорении темпа), но особенно раздражали влажные ладони. Маша знала свой недостаток – нервишки шалили, чуть что – руки мокрые, да так, что оставляют следы на гладкой поверхности – не дай бог кто увидит. Поэтому, она чуть притормозила и устало опустилась на лавку. Достала из сумки скомканный тетрадный листок, расправила на коленке, всмотрелась. Эту схемку ей нарисовала Наталья – родительница (так странно Машкина мама-педагог называла матерей свои учеников) толстой бестолковой девчонки с двумя заячьими зубами, торчащими у нее изо рта почти под прямым углом. Девчонка была необыкновенно бестолковой, и Наталья была готова совершить любой подвиг, лишь бы Машкина мама продолжала тянуть этого кролика из класса в класс. А уж устроить на работу дочку учительницы в элитную лабораторию – это за милую душу… Вот и устроила!

Вчера, рисуя эту схему, Наталья быстро бубнила низким утробным шепотом, как уставшая пчела.

– Не опаздывай. Придешь – на вахте скажешь, от кого и записку отдашь. Поднимайся на второй, к директору не лезь, иди к заму. Они оба в курсе, но лучше к заму. Директор – человек из элиты, ты со своим колхозом на голове (Машка постриглась в районной парикмахерской и теперь была похожа на доярку, приехавшую на слет) не произведешь на него впечатления.

– А чего я должна на него впечатления производить? Я же не в публичный дом устраиваюсь, а в научное учреждение!

Машка злилась. Наталья со своими духами и туманами, шикарными длинными волосами и кошачьими глазами, украшавшими и так безукоризненно идеальное, хорошо накрашенное лицо, начала ее раздражать.

– Он задницу и сиськи не потребует предъявить?

Наталья посмотрела на Машку, как солдат на вошь, задержав взгляд пониже подбородка.

– Не заставит, не обольщайся. Он ведь не идиот интересоваться тем, чего нет.

«Вот зараза» – думала Машка, засовывая листок обратно во внутренний кармашек сумки, – «Прям Шехерезада засратая. Царевна Будур. Думает, раз сиськи козьи отрастила, ей все можно». Почему-то, вдруг захотелось развернуться, пробежать все эти улочки в обратном направлении и спрятаться в уютном метро. Не лежала у нее душа к этой работе. Ну вот, совсем. Какая из нее ученая? Глупость…

Прервав этот незатейливый внутренний монолог, Машка вздрогнула и остановилась, как лошадь перед препятствием. Прямо перед ней стояла старая пятиэтажка, неприметная среди пары высоток и огромных ясеней, и тополей. Она была длинная как небольшой поезд, серая от траченных временем кирпичей и очень депрессивная на вид. Казалось, что там, внутри – беспросветная, тюремная тощища. Но это был именно тот дом, к которому Машка так отчаянно пробиралась – номер и название улицы торчали прямо перед глазами на хорошо отмытой дождями табличке. Она! Лаборатория!

Уже с трудом ковыляя, Машка поднялась на крылечко, выложенное щербатыми бетонными плитами, и потянула тяжелую дверь на себя. Странная была дверь – как будто ее оторвали от какого-нибудь особняка, ну или там, старинного сталинского здания и пришпандорили к этому серому вагону. И она торчала среди одинаковых убогих окошек инородным телом. Ужас. В общем, вся эта история Машке конкретно не нравилась!

За дверью почти сразу начиналась лестница – самая обычная, с некрасивыми, грязноватого цвета ступенями, но вот между дверью и лестницей сидел человек. Сидел он, конечно, не на полу, а на стуле в небольшой отгороженной комнатке, похожей на курятник. Человек высунул голову, сверкнул круглой, аккуратной плешью и уставился на Машку пронзительными, круглыми глазками без век.

– Вы куда, вас ждут, дама?

Машка хотела обернуться, поискать «даму», но поняла, что это ей. Она неуверенно протянула Куриному жителю записку от Натальи. Тот покрутил, поразглядывал, вроде даже понюхал, удовлетворенно кивнул и неожиданно тоненьким голоском кудахтнул.

– Второй этаж, двадцать восьмая комната, паспорт оставите мне, когда понадобится – спуститесь!

Обалдевшая Машка вжала плечи, сдала паспорт и поковыляла на второй этаж, стараясь не наступать на пятку.