Любовь нельзя купить

Макка повернулся к молодому человеку Номер Два («Меня зовут Трев, переезжаем вместе») и бросил на него тревожный взгляд, в котором среди прочих глубоких философских вопросов о смысле жизни читался и такой: «Можно ли распознать намерения человека, упаковывающего в картонные коробки коллекцию декоративных миниатюрных чайников для сварливой старухи?»

— И смени выражение на своем лице, — продолжала Дафна. — «Мы работаем с улыбкой, — вот что мне сказали, когда я звонила. — Мы жизнерадостные и надежные». Сейчас я ничего такого не вижу. Вы опоздали на пять минут и только тем и занимаетесь, что ходите кругами и жалуетесь то на одно, то на другое, да еще и с недовольным видом, точно испорченные подростки, когда что-то не по ним.

Эта тирада подстегнула Макку и Трева, которым захотелось завершить работу в рекордное время и убежать от этой женщины. Нескончаемые придирки Дафны довели их до того, что на следующий день оба уволились и открыли собственное дело по оказанию помощи в переезде только молодым людям, категорически не старше пятидесяти лет.

Дафна осторожно опустилась в удобное кресло. Ей хотелось извиниться перед молодыми людьми. Она вовсе не собиралась продолжать в том же духе, просто у нее все время очень болели ноги и спина. Единственный способ унять боль — принять лекарство, которое успокаивало ее и давало возможность жить дальше.

«В постель не лягу, во всяком случае, не сейчас, — говорила она самой себе, в то время как боль терзала ее спину, точно серия электрических ударов. — У Фионы мне станет легче. Я помогу в доме с детьми, да и выходить мне много не придется. Может, пригожусь им. Это моя последняя возможность быть полезной и последняя возможность сделать так, чтобы дочь простила меня».

— Глупая старая корова. Ты только посмотри на ее лицо, — пробормотал Макка Треву, глядя, как Дафна старается перебороть физическую и душевную боль.

— А почему это обязательно должен быть пикник? — спросил Грэм.

Теперь они с Тимом пытались протиснуть диван в нижнее окно. Грэм был внутри дома, Тим — снаружи.

Тим простонал:

— Я уже начинаю жалеть, что рассказал тебе об этом. А что тут такого? Элисон работает в Кенте, я — в Сити. Взять отгул я вряд ли смогу, а выходные в подобных обстоятельствах… — сокрушенно указал он на детей, половина из которых была его.

— Но мы оба можем выделить пару часов в середине дня, чтобы встретиться где-то на природе, — продолжал он. — И пикник лучше, чем паб или ресторан.

«И романтичнее», — мрачно подумал Грэм.

«И романтичнее», — с надеждой подумал Тим.

— Что это вы делаете? — спросил Макс, который вернулся с фургоном и с интересом наблюдал за ними.

Грэм и Тим прекратили возню с диваном и уставились на него.

— Что-то не так? — спросил Грэм.

— Таким образом вы его в окно не протолкнете, — сказал Макс.

— Да мы уже пробовали вытащить его в дверь, но это совершенно невозможно, — сказал Тим.

— Конечно, так ничего не выйдет, — согласился Макс. — Нужно снять внизу крючок, и диван сложится пополам. Тогда будет просто.

Грэм и Тим заглянули под диван и обнаружили крючок вместе с подробной инструкцией, в которой было расписано, как сложить диван, чтобы облегчить его перемещение. Не говоря ни слова, они оставили диван в оконном проеме и направились в полупустую кухню. В холодильнике их дожидалась начатая бутылка бургундского. Разлив ее на два больших бокала, они выпили за свою феноменальную выдержку, которая не позволила им протолкнуть диван в окно и уронить его Максу на голову.

Их быстро разобрало от такого количества вина, принятого на пустые, по причине воскресного утра, желудки.

— За твой пикник, — тихо и как-то странно произнес Грэм, поднимая свой бокал.

Тим не отвечал. Мысленно он был уже там. Где угодно, только не здесь.

— Ну вот мы и здесь, — сказала Тесс Максу несколько позднее в тот же вечер.

Они пили горячий шоколад, собрав последние крошки из банки дорогого чистого шоколада, купленной в Бельгии.

— Вот мы и здесь, — откликнулся Макс.

В квартире было тепло, хотя стояла самая холодная ночь в году. Накануне Тесс включила систему отопления на полную мощность, чтобы было уютно, когда они переедут. Только теперь она задумалась о том, сколько будет стоить поддержание тепла днем и ночью, отметив, что это ее раньше не занимало.

Она окинула взглядом квартиру, не в силах удержаться от того, чтобы не сравнить ее с только что покинутым семейным очагом. Даже когда она глядела в окно в попытке избежать столкновения с реалиями своего нового дома, ощущение того, что они в чужом месте, не покидало ее.

Как ни странно, по числу викторианских и эдвардианских домов эта улица ничем не отличалась от той, которую они только что покинули. Тогда почему же это место наводит такое уныние? Тесс надеялась, что подобного рода простые вопросы наведут ее на мысль, как улучшить ситуацию.