Любовь нельзя купить

— Может, другие не слишком большое внимание обращали на твое лицо. А может, тебя просто слушали, полагая, будто все то, что ты говоришь, и есть точное выражение твоих мыслей.

Тесс удивилась:

— А может, именно так и было?

— У тебя такая забавная привычка делать паузу, ну очень небольшую, прежде чем отвечать на вопрос, будто тебе нужно получить одобрение откуда-то свыше.

— Нет, не нужно, — сказала Тесс, как бы оправдываясь.

И тут она вспомнила о своем неосознанном решении не говорить о знакомстве с учителем, обернувшимся легким флиртом. «Неужели я все время так делаю — сама того не ведая, подвергаю цензуре свои ответы?» — подумала она.

— Да, именно это ты и делаешь, — настойчиво продолжала Хитер. — Мой муж все время так поступал и, как и ты, отрицал это. Он не осознавал этого, просто такая у него была привычка. Единственная разница в том, по какой причине вы оба это делаете. Мой муж это делал потому, что был фантазером и вруном. И кончилось дело огромными денежными проблемами. Он настолько привык фильтровать слова, боясь изобличить себя, что стал делать это механически. Он поступал так даже тогда, когда нечего было скрывать.

— Ну, а почему же я это делаю? — спросила Тесс, все еще не уверенная, что так и есть на самом деле.

— Я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы ответить на этот вопрос, хотя и убеждена, что не в силу таких же скрытых причин. Тут тебе самой решать.

«Отлично, — подумала Тесс. — Еще и это я должна решить».

— Привет, это я!

Тим чуть трубку не выронил. Он как раз думал об Элисон, а она взяла и позвонила. Это убедило его в том, что между ними существует какая-то космическая связь. Если бы он раскинул мозгами, то понял бы, что думает об Элисон постоянно, к тому же она говорила, что позвонит сегодня, так что совпадение было практически гарантировано.

— Я думал о тебе, — сказал он, понизив голос, чтобы товарищи по работе не могли слышать его.

— Знаю.

Путешествие Тима в романтическое безумие продолжалось.

— Правда? Это удивительно. Мы все время делали это в школе, помнишь?

— И не только тогда. Когда я ушла от тебя, то иногда оказывалась в самом неподходящем месте, в пустыне или высоко в горах. Я думала о тебе и воображала, что и ты делаешь то же самое.

Поскольку после того, как Элисон ушла от него, Тим два года только о ней и думал, он не удивился услышанному, увидев в этом доказательство того, что сама судьба или какая-то другая сила не разлучала их столь долгое время.

— Когда освободишься, подойди на минутку, Тим!

Голос одного из директоров прозвучал так, точно иголка заскользила по пластинке с сентиментальной музыкой, звучавшей во время этой сцены.

— Извини, Элай, не могу долго говорить. У нас тут много дел.

— Понимаю. У меня тоже всего несколько минут. Я лишь хотела спросить, когда мы снова встретимся.

Романтическая мелодия, звучавшая в голове, тотчас сменилась заставкой к фильму «Челюсти». Ибо если Тим и вел себя, как подросток, его внутренний музыкальный редактор всесторонне анализировал происходящее и точно знал, что происходит.

— Я еще об этом не думал, — сказал он.

То была заведомая ложь, поскольку за личиной безумца, пытающегося сыграть роль героя-любовника, ловко скрывался другой Тим, терпеливо ожидавший взаперти, когда его выпустят на свободу.

Кто из них настоящий Тим — вот вопрос, в котором оба Тима должны были разобраться, прежде чем принимать судьбоносные решения.

У Тима перед глазами вдруг возник образ Милли. Даже когда он закрывал глаза, тот не исчезал. Это была старая фотография, сделанная еще до того, как у них появились дети. Тим едва узнал ее. Как это ни смешно, но она немного похожа на Элисон. Раньше он этого никогда не замечал, а заметив, забеспокоился.

Интересно, с кем это она встречается сегодня вечером? У них общие знакомые. Обычно она говорит: «У меня встреча с Тесс и Фионой» или: «Я встречаюсь с Джилл, с которой раньше работала». И никогда — «со старым приятелем». Странно. Но потом образ исчез так же быстро, как появился.

Возникла другая картинка. Семейный снимок — четверо детей и он. Всюду руки, ноги. Неразбериха. Он помнил, когда сделали эту фотографию. Когда они все были счастливы. Это было в отпуске. Все были загорелые, непричесанные и беспечные.

Он мысленно закрыл пальцем свое изображение на фотографии, просто чтобы посмотреть, как остальные будут выглядеть без него и каково ему без них. Он почувствовал, что что-то не так. Но и не совсем плохо.

— Ты меня слушаешь, Тим?

Как только он услышал голосЭлисон, все картинки исчезли.

— Извини, я задумался. Мне все это кажется не очень хорошей идеей.

В трубке замолчали.

— Алло? — произнес он.

— Теперь я задумалась, — печально произнесла Элисон. — Я понимаю, что тебе это трудно. Это моя вина. Прости.

И она положила трубку.

Тим пришел в ужас и немедленно перезвонил.

— Прошу тебя, не вешай трубку! Это я должен извиняться. Я такой неуравновешенный, но это ты уже знаешь.

Элисон ничего не сказала. Тим торопливо продолжал: