Любовь, ненависть, зависть, ревность. Психоанализ страстей.

3. Удачная интеграция сексуальности и физиологических аспектов в сферу чувств.

4. Более или менее сбалансированное супер-эго, которое не подавляет индивида завышенным идеалом и строгими нормами, не преследует и не наказывает, а, доступно для критики, допускает замену предрассудков на собственное мнение, осознание и исключение проекций.

5. Относительно четкая мужская или женская половая идентичность.

Искусность в любви в позитивном смысле зависит от способности любить талантливо, которая возникает из опыта, подобно «искусству любви». К этому относятся не только так называемая базовая способность на контакт, умение добиваться определенных отношений, но и готовность построить нежные отношения так, чтобы оба участника длительное время оставались друг для друга равно интересными, что связано со способностью к межличностным отношениям; не следует забывать и о «способности к агрессии» (Alexander Mitscherlich, 1956, 1958), которая в настоящее время определяется как агрессивность, сопутствующая активному соблазнению, агрессивность, «стоящая на службе у любви», а не перверсии.

Кроме того, следует упомянуть сексуальность и относящиеся к ней аффективные элементы, которые являются составной частью здорового отношения к своему и чужому телу, в результате чего подобный контакт не оскорбляет, а приносит радость, доставляет удовольствие и обогащает двух любящих. Таким образом, любовь — это «страстный диалог», который ведется всеми доступными любящим средствами. Это включает в себя и постоянное желание совершенствовать отношения, рискуя остаться непонятым или разочароваться. Кто не рискует, тот не выигрывает.

Помехи в любви

Возникает вопрос: какие чувства способны чинить помехи любви? Прежде всего следует назвать болезненные чувства дефицита, собственного несовершенства, неполноценности, беспомощности и бессилия. Перечисленные чувства вызывают сильный стыд, следовательно, могут травмировать чувство собственного достоинства, и поэтому с легкостью вытесняются. Данные чувства берут начало в самой первой любви индивида, т. е. в той любви, которую вызвал у него самый первый участник отношений. Для мужчины и для женщины таким человеком является мать. Мы пассивно желаем, чтобы мать нас любила. Первая любовь начинается прекрасно, но кончается несчастливо. Даже при условии, что мать действительно любит своего ребенка, она просто не в состоянии любить его столь сильно, сколь желает того ее ненасытное дитя.

В этом таится первопричина тесной взаимосвязи между любовью и смертью, неразрешимой дилеммы между счастьем утоленной страсти и его трагическим исходом. Несчастный конец в какой-то степени запрограммирован глубоким впечатлением от первого неудачного опыта.

Проводя аналогию с компьютером, можно сказать, что если данная программа будет снова запущена под воздействием первой юношеской любви или любви, возникшей во взрослом возрасте, которая, как правило, оказывается любовью второй, то поведение индивида будет в значительной мере определяться прежним стереотипом, хранящимся в бессознательном.

Однако первая активная любовь в жизни индивида немногим отличается от любви пассивной; кончается она тоже разочарованием. В детском возрасте человек зачастую любит заботящихся о нем людей активно, сближается с ними, обращается к ним, наивно желает доставить им удовольствие, чем-нибудь порадовать. Когда речь идет о маленьком мальчике, то большую долю в его нежности занимают совершенно мужские чувства, а точнее, вполне сексуальное желание обольстить мать, приобрести в ее лице подругу и соратницу, осчастливить ее. Эта первая любовь окрашивается разнообразными фантазиями и переполняет мальчика, однако заканчивается она непременно несчастьем. Обожаемая мать не может ответить взаимностью на чувства сына, и тем самым отталкивает его от себя.

Маленькая девочка тоже не ограничивается пассивным желанием быть любимой, она, подобно мальчику, хочет обольстить свою мать, призывая последнюю любить ее так же сильно, как любит она сама. Кристиана Оливир полагает, что мать не в состоянии «вожделеть» свою дочь, поскольку она сама когда-то была маленькой девочкой, тогда как мальчика, будучи женщиной, она «вожделеть» могла бы. Тем не менее, по личному аналитическому опыту мне известно, мать гораздо теснее сближается с дочерью, чем с сыном, поскольку ребенок одного с ней пола вызывает у матери большее доверие.