Любовь непостижима

— Семьдесят лет еще не старость, — огрызнулась Эллис, наградив его надменным взглядом.

Ее реакция удержала Грегори от замечания, что только глупец решится объездить дикого жеребца в таком преклонном возрасте. Он прикусил язык, видя, как преданно Эллис любит своего деда, как идеализирует его. Похоже, она готова была отрицать, что он вообще смертен.

Приблизившись с последней охапкой сена к яслям Розочки, Грегори мягко заметил:

— Никто не живет вечно.

— Даже слушать не хочу.

— Это ваше любимое занятие, — бросил он, теряя терпение. — Я говорил, чтобы вы держали лодыжку повыше, а вы и слушать не захотели. Посмотрите, как она распухает, черт побери!

— Моя лодыжка — это моя забота. Никому не дано командовать мною или моим дедом. Ни вам, ни Нелли и ни кому другому.

Она резко повернулась и заковыляла в другой конец конюшни, в сторону Мрака. Едва она удалилась, как послышалось негромкое ржание Маргаритки.

— Ну-ну, полегче, красотка, — донесся до нее голос Грегори. — У меня тоже есть лошадь. — Голос его звучал умиротворяюще, он явно пытался подружиться с лошадкой. — Тебе понравился бы мой конь Сеймур. Он терпит всех, даже хулиганов-мальчишек, которые не доверяют копам. Но если коп верхом на Сеймуре, он неотразим.

Добравшись до Мрака, Эллис заметила, что жеребец беспокойно вращает глазами. Он явно не одобрял ухаживание Грегори за его подружкой. Эллис оно тоже не понравилось. Он говорил с лошадкой слишком обольстительным тоном.

Оглянувшись, Эллис почувствовала досаду. Маргаритка моргала своими длинными ресницами и терлась мягким носом о бицепс Грегори. Неверная, она тут же поддалась очарованию красивого лица.

Мрак ревниво заржал и ударил копытом в дверцу стойла. Эллис ухватила его за гриву и опустила голову жеребца на уровень своих глаз.

— Эй, парнишка, — мягко заговорила она. — Он всего лишь человек. Успокойся, или мне придется посадить тебя на цепь.

Нежно утешая его, она поглаживала дрожащую челюсть жеребца, и Мрак немного расслабился. Но тут же рванул голову вверх, услышав шаги Грегори.

Он остановился сзади Эллис, прислушиваясь к ее словам.

— Он всего лишь человек, — снова прошептала она, чтобы поставить Грегори на место. И добавила, уткнувшись своим носом в нос коня: — А не суперпроизводитель, как ты.

— Нет? — переспросил Грегори низким горловым голосом. — Вы слишком долго общались только с лошадьми… мисс Эллис.

Мисс Эллис? Так в мечтах всегда называл Эллис ее принц…

Мрак выбрал именно этот момент, чтобы резко тряхнуть головой. Его движение толкнуло Эллис назад, на Грегори. Она не устояла на ногах, уронила костыли и упала прямо в руки Грегори: одна оказалась у нее под грудью, другая — на талии.

Пряжка его ремня приятно прижалась к ее пояснице. Твердое бедро прильнуло к ее ягодице. И тут она почувствовала его губы у своего уха.

— Спокойно, мисс Эллис, — прошептал он.

Попытка протеста не состоялась — она просто не могла говорить. Сердце у нее колотилось, мелькнула мысль, что он должен чувствовать каждый его стук. Левая его рука под ее левой грудью словно желала сдержать сердцебиение… или насладиться им. Когда мягкие, теплые, влажные губы скользнули по шее Эллис к ее плечу, прикоснулись к чувствительной точке, у нее сразу ослабли коленки.

— Грегори! — задохнулась она.

— Что? — Чуть повернув ее к себе, он заглянул в ее глаза и изумился. Из светло-зеленых они стали изумрудными. Лицо порозовело, горло изогнулось, губы приоткрылись и потянулись к его губам. Грудь под его рукой округлилась и напряглась, сосок стремительно набухал под подушечкой его большого пальца. — Чего вы хотите, Эллис? Немного романтики?

Его губы коснулись ее рта, и она издала звук, который можно было принять за приглашение. Их губы слились в поцелуе, его язык нашел ее язык, большим пальцем он снова и снова поглаживал ее сосок. Она не противилась, да и он не мог устоять.

Джинсы вдруг стали ему слишком тесны по очевидной причине. И не имело значения, что он никогда еще не целовал такую колючую, импульсивную, неуправляемую женщину. В одно мгновение она возбудила всю его мужественность. И это было здорово.

Где-то за конюшней закукарекал любимый петух Патрика. Звук проник в сознание Эллис, и она вдруг сообразила, что делает. Целуется. Отвечает на поцелуй Грегори. По-французски. Дает ему понять, как он воспламенил ее!

Она отпрянула и оттолкнула его ласкающую руку. Но другую руку он так и не убрал с ее талии.

— Что теперь? — спросил он дрожащим от желания голосом.

— Если бы Мрак не толкнул меня, я бы…

— Но вы не били меня своими костылями, — усмехнулся он.

— Я была лишена такой возможности. — Она дернулась. — Пустите меня!

— Нет, вы слишком долго стояли на ногах. Это вредно для вашей лодыжки.

— Я…

Он поднял ее и опустил на кипу сена.

— Эллис, неужели вы никогда не признаётесь ни в одной своей слабости?

Редко когда она чувствовала себя такой слабой, как сейчас, но признавать это не собиралась. Он не сводил с нее глаз, стоял, уперев руки в бока и не отдавая себе отчета, что прямо перед собой она видит то, что не могут скрыть застиранные синие джинсы.