Любовь неукротимая

– Да. – Голос Бромвича погрубел. – И это касается не одних вдов и девушек, сопровождавших полки. Армия несла ответственность лишь за жен погибших офицеров, и только их отправили домой. Остальные же женщины, а многие – с детьми, остались без провизии, отрезанные от дома. Такова одна из ужасающих сторон войны.

– Какой кошмар, – прошептала Пенелопа. После смерти Майкла она чувствовала себя опустошенной, одинокой и беспомощной, брошенной на произвол судьбы. Но даже при всем том ужасе, который ей пришлось пережить, она осталась дома, в Англии, со своей семьей. На глаза накатили слезы. Несчастные женщины, бедные дети…

И теперь Пенелопа догадалась:

– Ты помог Мэри найти дом?

К тому времени они достигли беседки на другом конце деревни. Габриэль помог Пенелопе подняться, и они вместе прошли через арку – вход в беседку. Он проводил ее к одной из каменных скамей в центре и отпустил руку своей дамы.

– Да. Когда мы прибыли в Англию, я помог ей найти работу и дом. Это все.

– Все? Габриэль, это же… – Это было намного больше, чем то, что сделала для этих несчастных женщин родная страна. И это было… – геройство.

Габриэля передернуло от этого слова. Что за странная реакция? Наверняка он еще что-то скрывает – Пенелопа была уверена в этом.

И потом она вспомнила и другие слова Мэри, слова о настоящих вдовах.

– Ты помог не только Мэри, да?

Бромвич небрежно отмахнулся.

– Да.

Пен поняла, что он не хочет больше говорить. Однако она была не намерена останавливаться на полпути. Ведь то, что он скрывает, может быть ключом к его страданиям.

– Почему? – спросила она с вызовом.

Тяжело вздохнув, Габриэль потер руками лицо, и Пенелопа поняла, что не зря расспрашивает его. Он отвернулся от нее и сделал несколько шагов в сторону украшенных витиеватой резьбой скамеек. После минуты раздумий он наконец ответил:

– Это меньшее, что я мог сделать для них. Ведь их мужья погибли по моей вине.

Пенелопа затаила дыхание.

– Уверена, это не так, – проговорила она, подойдя к нему и сев на скамью напротив.

– О, это так. – Он приподнял голову, поворачиваясь к Пен лицом. Габриэль тяжело дышал, а выражение его лица говорило о непоколебимой уверенности в сказанном. – Это один из тех моментов в моей памяти, о которых ты настоятельно посоветуешь мне забыть. – Его губы изогнулись в полуулыбке, где сквозили и боль, и радость одновременно – это отозвалось скорбью в сердце Пенелопы.

В ответ она лишь вскинула бровь.

Габриэль отклонился на спинку скамьи, скрестив руки на груди. Он не смотрел на Пен, устремив взор куда-то вдаль.

– Было далеко за полдень, и битва длилась уже около семи часов…

Пенелопа сидела молча, слушая рассказ Габриэля о том, каких жертв стоила доставка сообщения Веллингтона прусскому генералу, сколько людей сложили головы на этом смертельно опасном задании. Бромвич говорил сбивчиво, и ей очень хотелось прервать его и успокоить, но она не смела.

Сердце Пен начало биться чаще, когда он рассказал о неделе, выпавшей из его памяти. Она подумала, что за это время с ним могло произойти что-то важное, но могло и не произойти ничего – и Пенелопа решила оставить размышления об этом, продолжая слушать историю.

– В госпитале я узнал, что все те люди погибли, и, разумеется, сразу подумал об их вдовах. Официальной среди них оказалась лишь одна, и я знал, что о ней можно не беспокоиться – ее отправят домой. Но я не мог жить с мыслью, что остальные остались без помощи из-за решения, принятого мной.

Пенелопа хотела возразить, но просто спросила:

– Много их было?

– Семь, включая Мэри. Одна была матерью двоих детей.

Пен ощутила озноб, стараясь представить, каково это – оказаться в чужом, незнакомом месте без какой-либо поддержки.

– Итак, ты нашел их и отправил домой, – заключила она.

Габриэль кивнул.

– Я, конечно, никогда не смогу отдать должное их мужьям, но вдовам я обеспечил безопасность и помог найти выход из положения. И я навестил каждую из них здесь, в Англии… Хотел убедиться, что у них все хорошо, и предложить помощь, если они в ней нуждаются.

Воцарилось молчание.

– Женщина в Викеринг-плейс, – вспомнила Пенелопа, – вдова одного из твоих лейтенантов. Она одна из этих семи?

– Да, – ответил Габриэль, глядя прямо ей в глаза. – Когда я нашел миссис Бойд, она пребывала в крайней нужде. Она помешалась после смерти второго супруга. – Бромвич вздрогнул. – Ее сестра рассказала, что рассудок миссис Бойд словно рухнул под напором горя и бедности. Мисс Крибб оставила свое место в городе и приложила все усилия, чтобы помочь сестре, но для нее эта ноша была слишком тяжела. Поэтому я заплатил, чтобы детей приняли на воспитание в хорошую семью, и нашел новое место для мисс Крибб. Потом начал поиски клиники для миссис Бойд. И – какая ирония, – невесело улыбнулся он, – именно тогда я впервые узнал о Викеринг-плейс. – Горький смех Габриэля эхом раздался в беседке. – Тогда я и не подозревал, что скоро присоединюсь к ней.

Пенелопа на миг зажмурилась.

– Все это время ты оплачивал проживание нищей вдовы в Викеринг-плейс?