Любовь — обманная игра

Через несколько минут он уже спал, а Иван, списав номер телефона с аппарата, закрыл за собой дверь. Адрес он теперь знал.

28

По утрам Замиралов чувствовал себя бодро. Солнце, лившееся в окно, обещало жизнь и вселяло энергию. Вечера он не любил. Мрак, который опускался на землю, казалось, был сродни мраку небытия. Иннокентий Петрович гнал от себя печальные мысли. И в эти часы заставлял себя смотреть на вещи реально и подводить итоги. Само собой к лучшему ничего не меняется, усвоил он за свою бурно прожитую жизнь. Только ты сам творишь перемены.

Он представил себе Ирину и Валентину. Обе его кровь. Но какие разные. И никогда не станут похожими.

Он не участвовал в воспитании Валентины, да его бы никто и не допустил. Он финансировал их жизнь, почти не участвуя в ней.

А Ирина от него не получила ничего. Что ж, теперь получит. Каждому свое в свое время.

Когда он вспомнил о ней, на душе потеплело. А если бы они воспитывали ее с матерью, была бы Ирина лучше? Хуже? Замиралов не знал, что ответить. А потом нашелся: она была бы любимей...

Он уже отправил Иру учиться на бухгалтерские курсы. Надо отдать ей должное, она не упиралась. Понимала, как важно знать бухгалтерию, чтобы не оказаться слепым кутенком.

Он думал о том, как лучше представить ее коллективу, который терялся в догадках, что за девица появилась в его кабинете. Людей нельзя томить слишком долго, иначе они сами сделают выводы и, конечно, неправильные, а потом Ире придется разуверять их, тратить время и силы.

Он назначит ее генеральным директором перед отъездом в Орландо. Она поедет туда хозяйкой Мехового Дома Замиралова.

Зазвонил телефон. Он бросил взгляд на будильник. Половина второго ночи. Кого это черти разбирают. Костлявой рукой, покрытой черными волосами, потянулся к аппарату.

— Отец! Даже не думай, что твоя сука что-то получит. Я задушу ее собственными руками! — прокричал сквозь рыдания истеричный голос, и дальше гудки. Валентина.

Ему вдруг стало спокойно. Столько злости можно направлять только на сильного противника. Значит, он все еще жив и в силе.

— Феликс? Зайди ко мне.

Замиралов положил трубку на место, ожидая своего юриста. Сегодня он был в кабинете один. Ира училась на курсах до середины дня.

Он поднял жалюзи и впустил в кабинет город. Самотека шумно перетекала внизу машинами, теснящими друг друга в ее русле.

Вошел Феликс, и Замиралов опустил жалюзи.

— Садись. Я хочу, чтобы ты начал готовить документы. И так, чтобы я на том свете не материл тебя. Я тебя и оттуда достану.

Феликс улыбнулся шутке.

— Я понимаю, шеф.

— Она звонила?

— Да, конечно.

— Почему мне не сказал?

— Собирался.

— Долго собирался.

— Не очень. Это было на днях.

— Обещала?

— Да.

— Я дам больше, а она обманет. Сам знаешь. Советую хорошо сделать дело и останешься на прежнем месте. Будешь работать на мою дочь. На Ирину, я имею в виду.

— Я и так понял.

— Но, Феликс, предусмотри и безопасность. Она ни перед чем не остановится.

— Хорошо.

— И поскорее. — Замиралов поморщился.

— Я свободен?

— Да, можешь идти.

«Она ни перед чем не остановится», — прозвучали в ушах его собственные слова. Ну а ты-то сам о чем думаешь? Ты же ведь живой, черт тебя побери!

29

— Нет, дорогуша, это слишком просто для нас и опасно для нее. Надо придумать ход покруче. Вот что, милок, прикинь, можем выпустить новую порцию акций? А если нет, то раскопай, как это сделать. Мы выпустим так тихо, что комариный писк покажется ревом медведя на овсах. — Замиралов усмехнулся. Внезапно пришедшее в голову сравнение ему понравилось.

Замиралов поглядел на Феликса, тот с некоторым сочувствием смотрел на хозяина.

— Думаешь, у меня мозги уж потекли? Нет, друг милый. — Он покачал коротко стриженной головой. — Ну ладно, это так, лирическое отступление. Так вот, я тебе выдвигаю теорию, а ты ее обоснуешь законно. Значит, мы выпускаем новые акции, и все до единой выкупает Ирина Зотова. Для этого я даю ей деньги. И тогда она входит в Совет директоров, далеко позади оставляя мою Валентину с ее материнскими акциями. Понял? Ира станет хозяйкой контрольного пакета акций.

Феликс улыбнулся.

— Дорогое удовольствие. Столько денег вложить сразу, Иннокентий Петрович?

— Да, но дешевый вариант он и есть дешевый. Причем постарайся, чтобы доченька моя любимая не пронюхала. Кстати, ты узнал что-то толковое о ее друге сердца?

Феликс кивнул.

— Да, конечно, я выполнил ваше указание.

— И что за гусь?

— Вот уж гусь так гусь. — Феликс покачал головой.

— Альфонс?

— Ну, не совсем. Но близко к этому. Женщины его любят.

— А что, хорош собой?

— Бывший пловец...

— Но плавал-то он, надеюсь, сам?

— В общем, да. Но и здесь ищите женщину. В бассейн его мать отвела.

— Да, ясное дело. Но вообще-то все мы результат происков женщины.

— Я нащупал еще одну деталь, — заметил Феликс. — У него появился интерес к «зеленым».

— Что, валютные операции? — встрепенулся Иннокентий Петрович, и глаза его блеснули особым блеском.

Феликс усмехнулся.

— Да нет. Партия такая появилась в Москве. Из Германии приехал наш бывший соотечественник с инструкциями. И первым делом к нему.

— А откуда ты знаешь? — сощурился Замиралов. — Может тебя звали?