Любовь оборотня

— Ты чего? — ахнула я, изумлённо глядя на коленопреклонённого Мирослава.

— Давно надо было это сделать, но я всё ждал зачем-то, — невпопад хмыкнул волк, копаясь в карманах. Я затаила дыхание, сердце бешено стучало в груди, отдаваясь набатом в каждой клеточке моего тела… но вместо заветного кольца, к которому всё шло, Слава протянул мне какую-то позеленевшую медяшку на шнурке.

— Эээ, — взять эту вещицу я не решилась даже несмотря на одухотворённое выражение Славиного лица, будто он не кожаный шнурок мне протягивал, а ключи от новенького ауди. И вообще он в своём уме после стольких лет отношений дарить… такое?! Так ведь и обидеться можно, особенно после пережитого стресса и прессинга семьи Волковых.

— Надень, Марин, — попросил оборотень, но я упрямо замотала головой. Не надену. У этой медяшки вид, будто Слава её где-то на помойке подобрал или стянул у какого-то бомжа. Нет уж, спасибо, чужие бациллы мне не нужны, пусть даже из рук любимого человека.

— Марина, я серьёзно, надень, — Мирослав поднялся с коленей и попытался натянуть на меня подвеску силой. Я увернулась и отбежала на пару метров, начиная подозревать возлюбленного в самых нехороших вещах. Слишком многое о тайном обществе магов и волшебников я узнала за последние сутки, чтобы так спокойно принять чрезвычайно подозрительный подарок. Да, может, он и не заразный, но тогда стопроцентно магический, а такого добра мне тем более не надо. Простые человеческие отношения для меня куда ценнее каких-то там инстинктов и магических феромонов.

— Что ты пытаешься мне всучить? — нахмурилась я, выжидательно скрестив руки на груди.

— Это знак стаи, — признался Мирослав. — Моей стаи.

— И? Зачем он нужен?

— Чтобы все знали, кто ты такая.

— И кто же я такая, а?

— Моя пара, — спокойно ответил оборотень, подходя ближе. Обнял за плечи, притянул к твёрдой груди, заглянул в лицо. Взгляд разноцветных глаз был непривычно серьёзным, даже взволнованным, и я поняла, что конец признаниям ещё не наступил. — Моя женщина. Моя любовь.

От таких проникновенных слов растает любая женщина. Вот и я «поплыла», утонув в поцелуе, растворившись в крепких объятиях. Мирослав слишком хорошо меня знал, нежно массируя затылок и чувствительную зону между лопатками. И слишком хорошо целовался. Я потеряла счёт времени, опору под ногами и всякий стыд, столь откровенно целуясь посреди чужого дома, но останавливаться было смерти подобно.

— И что теперь? — прошептала я некоторое время спустя, греясь в горячих мужских руках. Короткое платье, из которого меня вытряхнули с каким-то остервенением, яркой тряпкой висело на спинке дивана, предавая ситуации изрядную долю пикантности, граничащей с откровенной пошлостью. Как будто того, что мы лежали абсолютно голые на чёрной коже, было мало. А ведь обычно я веду себя как хорошая девочка, но сегодня… сегодня во мне проснулась настоящая развратница. Наверное, это всё реакция на стресс. Или ответ на несдержанные, воистину звериные ласки Мирослава.

— Не знаю, — флегматично отозвался Слава, перебирая мои пряди. — Поженимся, наверное…

— Поженимся?!

— Ну да. Через месяц. Ты же не против скромной церемонии? Что-то серьёзное и масштабное за месяц не получится устроить…

— А почему тогда именно через месяц?

— Раньше нельзя, — вздохнул Мирослав как будто с сожалением. — Только по обстоятельствам, а у нас их пока нет. Но мы обязательно поработаем над этим.

— Поработаем над чем?

— Над детьми, — улыбнулся оборотень, крепче прижимая к груди. — Я хочу минимум двух. А ты? Только мне теперь, кажется, придётся переехать сюда, вряд ли обязанности вожака стаи можно исполнять удалённо.

— Переехать? Но…

— У тебя на работе же есть казанский филиал? Вот и отлично, мне тоже наверняка помогут устроить перевод. И родители твои теперь будут близко, не придётся летать дважды в месяц. Я дом могу купить где-нибудь неподалёку от них, за городом, поближе к лесу. Чтобы и я мог временами спокойно сменить ипостась, и дети, если родятся перевёртышами, быстрее привыкали к природе. Согласна?

— Ты что, всю жизнь нашу уже наперёд расписал?

— Не всю, — ухмыльнулся Мирослав, проведя обжигающе-горячей ладонью по бедру, — я ведь не могу предугадать, кто у нас родится первым — мальчик или девочка.

Я улыбнулась в ответ, прикасаясь губами к губам, рукой к руке, сердцем к сердцу. И даже не стала возмущаться, что в пылу страсти он-таки умудрился нацепить на меня украдкой свой знак стаи. Дешёвая медяшка на кожаном шнурке болталась на груди, приковывая потемневший взгляд разноцветных глаз, и я твёрдо решила не снимать украшение — пускай любуется. Ведь это тоже в каком-то смысле проявление любви — наплевать на эстетику и просто сделать ему приятное. А я люблю. И он тоже. Значит, всё у нас будет хорошо.

Галина Герасимова По разные стороны