Любовь очень зла

Я положила трубку и перевела взгляд на книгу. Прочитанное непонятным образом тревожило меня, точно в повести скрывалась подсказка. Я прошлась по кабинету, не выпуская книгу из рук. Вдруг подумала о Сереже, хотела позвонить ему, но тут же оставила эту мысль. Если Сережа не убивал… если… Он беспокоился обо мне и ломал комедию в ту ночь. Он уже знал, что Виктор погиб, и усиленно изображал неведение. Он притворился, что спал, когда я позвонила ему, я еще удивилась, что он приехал в костюме и в том самом галстуке, в котором был в теннисном клубе. Конечно, он ведь никуда не уезжал. А если Жанна права, если наша встреча с ним вовсе не была случайностью? Он знал, что Виктор болен, и надеялся… Ему были нужны деньги, а Виктор умирать не торопился, и вдруг он узнает от Шермана, что муж лишает меня денег по завещанию. Конец честолюбивым планам. И тогда он… Мне сделалось нехорошо, я прилегла на кушетку, вцепилась руками в подушку, что-то упало, я вскрикнула и поняла, что это книга… Неужели он? Как я не догадалась раньше? Ведь было ясно, Виктора убили не из-за его таинственных дел, убийца не профессионал и сделал много ошибок. Сережа совершил убийство и при этом очень боялся подставить меня. Он не знал, что Владимир Павлович нанял человека следить за мной, а когда узнал… фотограф… боже мой, когда мы вошли в подъезд, Сережа сразу же стал спускаться в подвал, не взглянув на номера квартир, точно уже побывал там… Он был очень взволнован, и у него было время… Он живет в пяти минутах ходьбы от дома фотографа. И он отрезал парню палец? Нет, нет, нет… Парень не отдал пленки, а время поджимало, Сережа надеялся вернуться вместе со мной и все осмотреть как следует. Но мы ничего не нашли. А наш неведомый шантажист нашел… Я вскочила, не зная что делать, находиться в доме было невыносимо. И тут раздался телефонный звонок.

— Сережа, — крикнула я, хватая трубку.

— Должен тебя огорчить, — хрипло засмеялись в ответ. — Любишь загадки?

— Нет.

— Но хоть одну-то отгадала? Так кто убил фотографа?

— Послушайте, все не так. Честное слово, не так. Я не верю, что Сережа… он любит меня, пожалуйста…

— Ох, до чего ж ты мне надоела. Отрезать человеку палец — это запросто, а как отвечать, так сразу «пожалуйста».

— Кто вы? — в отчаянии закричала я. — Вы все нарочно подстроили. Кто вы?

— Зорро. Довольна? У тебя отсутствует всякое представление о морали. Трахаться с любовником в спальне мужа — страшная гадость, по-моему. Я прав?

— Что?

— Ты трахалась в спальне мужа со своим любовником. По слогам повторить? Вы убили человека и всерьез думали, что вам это сойдет с рук? Нет. Кстати, вы меня здорово разозлили. Передай своему красавчику, я пока окончательно не решил, сколько стоит пленка. Может — двести, может — триста. Я подумаю. — Он повесил трубку, а я повалилась на кушетку, стиснув голову руками. Это никогда не кончится. Никогда.

Утром я едва не опоздала на встречу, потому что не слышала, как звонил будильник. Стрелки показывали пятнадцать минут десятого, я вскочила, бросилась в ванную, потом торопливо оделась, спускаясь в гараж, споткнулась и сочла это дурным знаком. Если так пойдет дальше, начну гадать на кофейной гуще, шарахаться от черных кошек и без конца плевать через левое плечо. Прогрессирующая паранойя, кажется, так это называется. До «Паутинки» было минут десять неспешной езды, и я подъехала ровно к десяти, но припарковаться было негде, место нашлось только в квартале от кафе, в результате я все-таки опоздала, вошла и пристально оглядела присутствующих.

Посетителей было немного. Мужчина лет сорока читал газету, сидя за столиком у окна, услышав колокольчик, поднял голову, сложил газету и поднялся, я направилась к нему.

— Так это вы, — сказал он вместо приветствия. — Впрочем, я должен был догадаться. Кофе?

— Лучше чай, неважно себя чувствую…

— Вы изменились, — разглядывая меня, сказал он.

— Да. Заметно подурнела, — усмехнулась я.

— Ничего подобного, просто сейчас вы выглядите чрезвычайно решительной женщиной.

— Занятно, — покачала я головой. — А раньше какой я выглядела?

— Осторожной. — Нависла пауза, которую я поспешила прервать.

— Я не знаю вашего имени…

— Зовите Сашей. Так что у вас за дело ко мне, Лилия Романовна?

— Вы… как бы это выразиться… вы выполняли поручения моего мужа?

— Я следил за вами по его просьбе. После убийства у меня были господа из милиции, они нашли в бумагах вашего мужа мой отчет. Я повторил им то, что было в отчете.

— А что было в отчете? — Он усмехнулся, а я торопливо добавила:

— Понимаете…

— Понимаю. У вас убили мужа, и вы затеяли самостоятельное расследование. Зачем? Ведь его убил охранник. Данила, кажется?

— Вы встречались с Данилой?

— Он приезжал ко мне за отчетом.

— Как вы считаете, он мог убить моего мужа? Вам не показалась эта мысль абсурдной?

— Как вам сказать… — Саша засмеялся, но взгляд его, обращенный ко мне, был неприятным. — Кое-что навело меня на интересные мысли.

— Можно узнать, какие?

— Можно, — кивнул он. — Вас что, шантажируют? — спросил он без перехода.

— Да, — ответила я.

— Обвиняют в убийстве мужа?

— Да.