Любовь очень зла

— Да, — растерянно кивнул Гаевский.

— А его лицо ты видел?

— Какая-то мерзкая образина…

— Это маска, резиновая маска. Ее запросто можно с него стянуть, только я не рискнула. Ты займешься детективом?

— Зачем? Я думаю, вы нашли с этим типом общий язык, а вот я с ним вряд ли найду.

— Ты уедешь?

— Нет, я буду сидеть и ждать, когда вы разделаетесь со мной. — Он подошел ко мне и, глядя в глаза, заявил:

— Не знаю, зачем я приехал… Мне надо было бы понять… Я хочу, чтоб ты знала, я любил тебя, мерзкая, грязная шлюха, я тебя действительно любил.

— Прежде чем ты меня ударишь…

— Ударишь? — засмеялся он. — Да мне коснуться тебя противно… — Тут взгляд его упал на конверт, в котором лежали присланные мне фотографии. — Что это? — подозрительно косясь на меня, спросил Сергей.

— Я получила их утром. Думаю, точно такие, как и у тебя. Уверена, не мы одни их получим.

— Я ничего не понимаю, — нервно хмурясь, сказал Сергей.

— Что тут понимать? Просто смешать меня с дерьмом ему было мало, он отказался от твоих денег, а сегодня… Вот что, у меня полно дел. Я провожу тебя до двери… — Гаевский стоял столбом, почему-то физиономией напоминая филина.

— Так он что, изнасиловал тебя? — изрек он, а я хихикнула:

— Нет, что ты, он просил моей руки и сердца. По всем правилам, стоя на коленях.

— Так вот почему ты вчера… Лили, девочка моя… — Он направился ко мне, раскрыв объятья, а я покачала головой:

— Не надо. Очень прошу. — На мои слова ему было наплевать, и я заорала, теряя терпение:

— Не трогай меня… убирайся, убирайся, черт тебя подери…

— Я понимаю, — трагическим тоном начал он, — я не мог защитить тебя, и ты… представляю, что творится в твоей душе… прости меня, пожалуйста, прости меня… — Он зарыдал, и я зарыдала, толку от этого не было вовсе, но вышло трогательно.

Через некоторое время он потянул меня в спальню, а я попросила его уехать. Еще минут десять мы бурно обсуждали все это, и он в конце концов уехал, пообещав заняться детективом. А я вытянулась на кушетке, закрыла глаза и попробовала справиться с отвращением к себе. Перед глазами стояла все та же картина: муха, бьющаяся в паутине. Хватит дергаться. Замри. Думай.

Сергей позвонил на следующий день, ближе к вечеру.

— Лили, это я. Тот парень, детектив, он действительно уехал за границу. И назад не возвращался. По крайней мере, под своей фамилией. — Я молчала, и он опять заговорил:

— Прости меня. Я много думал, я… Если бы можно было все вернуть… лучше бы я сел в тюрьму за убийство, которого не совершал. Я должен был… ты простишь меня?

— Ты ни в чем не виноват, — со вздохом ответила я. — Я ведь знала, что придется расплачиваться. Мне следовало держаться от тебя подальше, а вместо этого я влюбилась… И вот к чему мы пришли.

— Я достану паспорт. Как ты думаешь, у нас есть несколько дней?

— Не знаю, — ответила я правду и повесила трубку. Потом оделась и вышла из дома.

Часа три я бродила по улицам без всякой цели и вернулась, только когда стемнело. Долго стояла на крыльце, не решаясь войти. Медленно прошла через холл, с удивлением оглядываясь. Все здесь казалось мне чужим. «Это мой дом, — мысленно твердила я. — Мой».

Дом таил в себе угрозу, я чувствовала это, поднялась наверх, боясь темноты и боясь включить свет. Вошла в спальню, сделала несколько шагов, сбросила жакет, рука потянулась к выключателю. Цепкие пальцы стиснули мою ладонь. Я в ужасе попятилась, заметив, как тень отделилась от стены.

— Ты скучала, дорогая? — хрипло спросил он.

Я попыталась вырвать руку, но он крепко держал меня.

— Это вы? — задала я дурацкий вопрос. Конечно, это он, и он был в моем доме.

— Я, конечно, я. А ты думала, твой любовник? Ну что, он утешил тебя? Давай прибавим ему работенки… — Я попыталась вырваться, но он схватил меня за волосы и швырнул на кровать. — Посмотрим, чему ты научилась в прошлый раз.

— Не трогайте меня! — заорала я.

— Лучше заткнись, — предупредил он и принялся стаскивать с меня одежду, а я кричала:

— Не трогайте меня, я не убивала мужа, я вам клянусь, я его не убивала… — Крик перешел в жуткий вой, я повторяла «не надо, не надо», а потом могла только жалко скулить.

Очнулась я рано утром. Я лежала поперек постели среди смятых простыней и с отчаянием думала: «Ничего не кончилось, снова утро, впереди день и новая ночь»… Сколько я выдержу? У меня не было сил подняться, я сползла на пол, потянулась за халатом, мне было отвратительно видеть свое тело. Торопливо надев халат, я добрела до двери, распахнула ее, но идти дальше сил не было. Держась за косяк, я стояла, зажмурившись, ожидая, когда мир вокруг прекратит свою безумную пляску и вещи займут привычные места.

— Я хочу умереть, — громко сказала я, точно меня мог кто-то услышать, и заплакала от бессилия. — Господи, я этого не заслужила.