Любовь. Офисная версия

Вдруг она увидела маленькую железную дверку, на которой были написаны какие-то буквы и цифры. Жанна толкнула дверку — та была незаперта, за ней спускалась шаткая лесенка из железных прутьев и ярко горели лампочки без плафонов. На Жанну пахнуло очень влажным и теплым воздухом, как из котельной.

«Там, наверное, будет у кого спросить, как отсюда выбраться… И если я спущусь, то буду ближе к выходу».

Это была не котельная, а какие-то коммуникации, толстые провода и горячие трубы, из стыков которых просачивался пар. Жанне было очень страшно, но все же она быстро пошла вдоль них и шла очень долго, пока не наткнулась на еще одну лестницу с дверкой у верхней ступеньки.

У нее уже подкашивались ноги и выворачивало желудок — хорошо, что она не ужинала. Чувствуя, как ее колотит от страха и отчаяния, она не решалась подняться и толкнуть дверцу, смертельно боясь, что та окажется запертой. Но дверца, омерзительно скрипя, подалась, и Жанна… оказалась в том же самом, как ей показалось, коридоре. Она глянула на обозначения на дверце — да, те же самые. Хорошо, хоть память ей не изменяет в таких ситуациях… То ли они были одинаковые на всех таких входах, то ли она обошла полный круг и вернулась туда же…

— Я никогда отсюда не выйду, я никогда отсюда не выйду, — шептала самой себе Жанна, затравленно оглядываясь, и не в силах уже куда-то идти.

— Ну где ж ты бродишь-то?..

Жанна неясно, стараясь проморгать липкую мутную влагу, застилавшую глаза, видела фигуру в светлом костюме.

— Я тебя уже полчаса по всему зданию разыскиваю!

«Полчаса? А я думала, уже утро…» Миша вовремя подоспел к ней, бросил сумку и прижал к себе, чтобы она не упала.

— Чего ж ты меня не дождалась? — спросил он, гладя ее по голове.

— Меня какая-то тетка выгнала, и все куда-то сразу пропали, и не у кого было даже спросить… Мобильник здесь не берет…

— Ну ладно, все, все… Идти-то можешь?

— Да я и бежать могу — лишь бы отсюда, сказала Жанна, доставая платок.

Страх, разочарованно шипя, откатил, оставляя мокрый берег с бессильно бьющимися рыбками.

— В чем дело, молодые люди?

К ним приближались двое охранников в черном.

«Вот, когда меня нашли, так и эти объявились», — с неприязнью и досадой подумала Жанна.

— Что у нас тут, короче, вообще творится, а? — завелся Миша, поворачиваясь к ним. — Выгнали из ложи моих гостей, они по зданию разбежались…

Охранники Мишу, видимо, узнали и остановились, не доходя десяток шагов.

— Извини, Миш, бывает… Закрываем же…

— «Бывает!»… Девушке моей вот нахамили… «Моей девушке…»

Миша подхватил сумку, крепко взял Жанну за предплечье и повел ее вон.

— Отпусти, я в порядке, — сказала она, когда ребята в черном скрылись из вида.

— Точно?

— Да.

Они быстро спускались к выходу наружу.

— Дай постою пару минут? — попросила Жанна, выйдя на улицу.

— Конечно.

Пока он клал в багажник сумку и отпирал машину, Жанна глубоко дышала, пока не закружилась голова. Но это было лучше того удушья, что подкарауливало ее в темных закоулках и, подкравшись сзади, цепкой лапой закрывало ей рот и нос, не давая вздохнуть.

Миша открыл ей дверцу, и она заметила расстроенный и недовольный взгляд, мазнувший по ее лицу.

— А где твой галстук? — спросила Жанна, чтобы хоть что-то сказать.

Ворот светло-зеленой рубашки теперь был распахнут.

— В сумке. Ты как?

— Нормально.

— Это и есть твой топографический кретинизм?

— Да, в сочетании с клаустрофобией. Впечатляет?

— Весьма. Куда мы собирались-то? Он вывел машину на дорогу.

— В «Погребок».

— А… там чем кормят?

— Да так — пирожные, кофе, шампанское… Дамский репертуар.

— А нам обязательно туда сегодня? Мне по-серьезному пожрать надо.

— Ах да, извини, с победой. Ты был восхитителен.

— Чего ты понимаешь-то, — небрежно усмехнулся он. — Это же не соревнования. Так куда едем?

— Куда хочешь.

Миша отвез ее в какой-то небольшой ресторанчик, где принялся резво уминать один за одним бифштексы, обильно поливая их то кетчупом, то соусом.

«Значит, любит эксперименты и в интимной сфере, — припомнила Жанна теорию. — Жадность в еде — жадность в сексе. Да, это так…»

Кажется, неприятность забылась.

— Зачем же ты этого парня так об пол хлопнул, а? — вспомнила, что хотела спросить, Жанна. — Звук был такой, словно вертолет упал.

— А пусть не выпендривается, — зло ответил Миша, отставляя пустую тарелку. — Думает, если он олимпийский чемпион, то и победа ему гарантирована.

— А он — олимпийский чемпион?

— Серебряный призер. Мы что пить будем?

— Я — зеленый чай с апельсиновым соком.

— Ну, тогда мне тоже.

Выйдя из ресторана, Жанна увидела, что почти стемнело, но было по-прежнему тепло.

— Как ты себя ощущаешь? — как-то особенно осторожно-вкрадчиво спросил Миша, выруливая на Ленинградское шоссе.

— Я в своем виде.

Он уверенно вел машину, положив одну руку на руль, второй вальяжно опираясь на бедро.

— А куда мы, кстати, едем? — так же осторожно спросила Жанна.

— Домой, куда ж еще в такое время, — пожал он плечами.

«Чероки» бойко гарцевал в стаде других машин.

— А домой — это куда, если не секрет? — через некоторое время решила уточнить Жанна.

Миша неожиданно громко рассмеялся: