Любовь окрыляет

Там он с грохотом водрузил пакеты на кухонный стол, приказным тоном велел Светлане их разобрать и, наскоро приняв душ, улегся. Разговаривать с женой он больше не стал, не о чем было. И утром удалось отмолчаться. В охапку Ваньку – и в машину. Понедельнику и нахлынувшим заботам Глеб был так рад, что не заметил, как день пролетел. И устать не устал вроде бы, но едва вернулся домой и до подушки голову донес, как мгновенно уснул. И проснулся только во вторник утром.

– Ты кушать будешь?

Светлана стояла на пороге спальни уже накрашенная, хорошо причесанная, в новом платье и ажурных колготках. В другое время полюбовался бы женой. А тут моментально плохие мысли в голову полезли.

Для кого вырядилась, интересно? Прическу сделала! Никогда на работу так не причесывалась, скромный хвостик на затылке, все непослушные пряди скалывала невидимками, а тут…

К Жоржу не иначе собралась, полыхнуло тут же Карпову по мозгам, и он молча помотал головой, что есть – нет, не будет.

– Ты вчера не ужинал, – напомнила Светлана. – Голоден наверняка. Может, позавтракаешь хотя бы? Я сырники сделала, как ты любишь.

Сырники он любит! А кто его спрашивал, любит он их или нет? Готовили, он ел, а чтобы любить, того не было. Блинчики тонкие он уважал очень и на завтрак, и на обед мог съесть, а с ними будто бы мороки много. Приходилось есть сырники.

– Не буду! – отрезал Карпов и полез из кровати.

Жена проводила его странно жадным взглядом, осмотрев внимательно с пяток до макушки, будто у него за одну ночь горб либо плавники появились.

– Может, тебе кофе сварить? – семенила она за ним следом до самой двери в ванную.

– Не стоит. Сам сварю. – И Карпов потянул на себя дверь, которую Светлана вдруг начала придерживать. – Ну чего тебе, Свет?

– Нет, ничего. – Она отступила, пожала плечами. – Просто…

– Что просто? – не понял он.

– Так, ничего. – Она повернулась и пошла к входной двери. – Ванечку я сама отвезу в садик. Ты ведь вечно с ним опаздываешь на работу. Ты не против?

Он был не против. Но поведению жены удивлялся до самого обеда. Все думал и думал, и про нарядный вид ее, и про жадный взгляд, которым она его ощупывала. С чего бы это? Поведение мужа странным показалось? Обычно на носочках перед ней, с поцелуями приставал, обниматься лез без нужды особой. А тут холоден и невнимателен. Может, призадумалась? Ну ничего, позвонит Наталье Ивановне, та ей советов надает, как с мужем себя вести, когда он такое вытворяет.

Конечно, она маме звонила. Та просто ей не ответила. А так звонила его бестолковая, не выросшая из детских колготок женушка. И даже не постеснялась признаться ему в этом.

– Ты маму не видел, Глеб? – задала она ему вопрос по телефону прямо в самый разгар обеденного перерыва.

– Что?! – Он едва макарониной не поперхнулся. – С какой стати мне ее видеть-то, Свет?

– Ну, мало ли… Чего ты сразу? – прошептала она с обидой. – Звоню, второй день звоню, а она не отвечает. Домашний молчит, мобильный вне зоны. Может, что-то случилось?!

– С кем?! С Натальей Ивановной?! – Он даже не выдержал и заржал в полное горло, как умалишенный, честное слово. Потом опомнился, люди в столовой начали на него обращать внимание, и проговорил тихо: – С ней ничего и никогда не может случиться, Света.

– Почему? – поспешила она оскорбиться и сердито вздохнула.

– Потому что с такими гадинами, как она, никогда и ничего не случается.

И он прекратил разговор, убрав мобильник в карман кителя. И до конца дня восхищался своей принципиальностью и смелостью, позволившими ему так раскованно вести себя с женой, теперь уже, возможно, и бывшей. Он еще не понял до конца, что будет дальше.

Он им, мать их, устроит обеды по субботам с вонючим пирогом с луково-рыбной начинкой! Он им преподаст уроки хороших манер, запрещающих шушукаться на кухне при закрытых дверях! И покажет не только, как красивые узлы на галстуках завязываются, но и где раки зимуют, точно!

Повторного звонка от жены Карпов уж точно не ждал. Он был уверен, что она обиделась за маму на него теперь смертельно. И разговаривать не станет, чему он не особо печалился. А может, уже и вещички свои потихоньку собирает, на что он втайне надеялся. Но она позвонила. Позвонила ближе к концу его рабочего дня и со странным трагическим напором в голосе спросила:

– Это ты???

– Я, а кто еще может ответить по моему телефону? – заметил он с сарказмом, решив не сдавать своих позиций ни в коем случае.

– Это ты сделал, спрашиваю???

К трагизму в голосе жены добавились истеричные нотки, что опять его не насторожило, а добавило решимости.

– Чего ты воешь, Света? – повысил он голос, в кабинете находился один и мог позволить себе особо с ней не церемониться. – Либо говори толком, либо… Я на работе, короче!

– Ты убил маму?! – взвизгнула она на такой высокой ноте, что у Карпова ухо заложило. – Это ты убил ее, Карпов?! Врач говорит, что она умерла еще в воскресенье! А ты…

– Света?! – Карпов приподнялся со стула и тут же упал на него снова, не зная, что нужно говорить сейчас и делать. – Света, что ты такое говоришь?! Ты где вообще сейчас?!