Любовь опасна, или Ожидаемые письма

– Вижу. – Мне хотелось наговорить ему кучу гадостей, но что-то сдержало. На ум пришла интересная, но слишком нереальная мысль. Когда мы втроём сидели на небольшой кухне, я спросила, скорее даже заявила:

– Изабелла любила фотографии. Так?

– И что?

– Танюшка, понимаешь, Беллка точно знала, что в скором времени умрёт, поэтому кроме глупой собственной последней книги должна была оставить что-нибудь более существенное.

– Подруга, ты как хочешь, а у меня что-то пропало желание разгадывать тайны семьи Воронцовых. Мне жизнь дороже.

– Не хочешь помогать и не надо. Сама справлюсь и без тебя. – Обиженно ответила я и ушла в комнату. Шторы занавешены, свет выключен. Стало почем-то страшно. Уже хотела убежать обратно к подруге и Марку, но, наплевав на неожиданный страх, прошла к фотоальбому Воронцовых. Нужно включить свет, чтобы видеть фотографии. Но я не стала этого делать. Мне как будто хватало освещения, которое слегка-слегка доходило до меня сквозь стёкла в двери. Открыла альбом на его середине и громко заорала. … На меня смотрела Изабелла, моя подруга, которая почти всю жизнь пыталась сохранить нашу дружбу в нормальном состоянии и которая так и не разобралась в своих чувствах к двум мужчинам.

– Что?! Что случилось?! – в комнату ворвался Марк. Включил свет, посмотрел на меня и с вопросительным и недоумевающим выражением лица ждал, пока я соизволю ответить.

– Она жива.

– Кто?

– Она. – Я протянула фото. Нормально изъясняться не могла.

– Изабелла? Нет. Она умерла. Ты лично нашла её труп.

– Она всё равно жива. Она только что сверкала на меня своими серо-голубыми глазами.

– Яна, у тебя «крыша» едет. – Сделала умозаключение Татьянка, которая, стояла чуть позади Чернова.

– Ты не понимаешь! …

– Перестань. Я сейчас решу, что следом за ополоумевшей Беллкой, и ты стала невменяемой.

– Извини. Ты права. Я приняла всё близко к сердцу и не контролировала свои действия. – Я спокойно подошла к окну, раздвинула тяжёлые шторы и уставилась в ночью темноту.

Вдруг прогремел взрыв. Мой автомобиль, стоявший на стоянке во дворе, взлетел на воздух. Заорали сигнализации других машин, на улице стало светло, как днём. Пламя бушевало, но никто не спешил выйти из собственных квартир. Ни кто-нибудь из нас, ни другие жильцы.

– Яна, идите сейчас туда, ждите пожарных и ментов. Рачкову говорите мало, про меня и Беллу ни слова. Он не должен много знать, а то хуже будет нам.

Я кивнула ни в силах произнести что-нибудь членораздельное.

– Не волнуйся. – Марк приобнял меня, затем Татьянку и исчез в подъезде. Мы успели выйти к остаткам моей машины. Милиция приехала на удивление быстро. Рачков, хмурый и злой, обходил то, что раньше называлось моим средством передвижения.

– И что такое тут твориться у меня за спиной? – спросил он у нас с подругой.

– Это у тебя хочется узнать. Мне тут машины взрывают, а ты ходишь преспокойно, да головой качаешь. Нет, чтобы найти идиота со взрывчаткой.

– Яна, что успели натворить?

– Это тебя совершенно не касается. Преступника ищи, а не надо мной измывайся.

Я вернулась в квартиру Беллки. Таня осталась на улице. Ей надоело сидеть в четырёх стенах, да и послушать, что там менты говорят, иногда бывает полезно. А уж подслушивать Танюха ох как умеет!

Странно, но я доверяю Марку намного больше, чем Рачкову, хотя Чернова знаю всего ничего, а с Виталей знакома давно. Может быть, раз я и раньше ненавидела Рачкова, то слова Марка это подтвердили. Я не буду говорить с Рачковым насчёт Изабеллы, а то ведь и правда можно ухудшить ситуацию. К тому же я очень плохо отношусь ко всем ментам. …

О, чёрт! Мент! Только теперь стало ясно, почему Марк пытался объяснить мне дурочке, что Рачков опасен. Клык – «шишка» в прокуратуре, а Рачков вполне может ходить у него в шестёрках. Теперь есть объяснение его вольности, новому дорогому автомобилю, шикарным ресторанам. Если главный у Рачкова Клык, а тот в свою очередь, возможно, приказал убить Беллку и Максима, то, следовательно, … Виталя Рачков полностью причастен к смерти Воронцовых. …

Стоп! Не надо никаких поспешных выводов. Еще ничего не узнала нового и важного, зато успела напридумывать чёрт знает что. Нужно спокойно серьёзно поговорить с Марком, заодно и с Татьяной.

Нас долго допрашивали, но ничего интересного не выведали. Мы склонялись к самой простой версии. Якобы у меня появился тайный враг, который то палит по мне с пистолета, то взрывает мой автомобиль, но кто это, и за что он так меня не любит, ни я, ни тем более Татьяна, конечно, не знаем. Оставили нас в покое около девяти утра. Мы вдвоём с Танькой сидели на кухне в квартире Изабеллки в компании бутылки коньяка. Сначала долго молчали, но после рюмки третьей подруга неожиданно сказала:

– Дуры мы с тобой.

– Почему это? – я немного обиделась. Никогда не была о себе такого мнения, если только в шутку.

– Марк прав был, когда говорил, что мы с тобой в какой-то степени погубили Беллку.

– Ты с ума сошла?! Да как ты посмела такое подумать?! Мы не виноваты в её смерти!