Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

В дверях показались враги. Уррий не сомневался, что они ему враги - враги всех, кого Уррий любил и всего, что любил и чему поклонялся. Иноверцы... Ненависть к Фраксу, охватившая Уррия, перенеслась на всех, находившихся в Красной часовне. Он страстно желал уничтожить это осиное гнездо, чтобы камня на камне не осталось от подземного вместилища зла.

Чудесный шар как будто услышал его мысли, дернулся в руках и запульсировал цветовыми переливами. С неба, на котором не было ни облачка, вдруг сорвалась ослепительная молния, удар грома заложил Уррию уши, вновь где-то в затылке появилась боль, но почти сразу исчезла. Стараясь придерживаться самого края дороги, Уррий поспешно сбежал вниз.

Новая молния ударила в самое основание часовни и здание начало рушиться внутрь себя. Уррий отбежал на несколько десятков ярдов, чувствуя как дрожит под ногами земля. "Так их! - злорадно кричал он. - Чтобы от подземного помещения и воспоминания не осталось!" В голове пронеслась зримая картина, как рушатся четырехугольные столбы, как валится золотая дорога, по которой поднимался Фракс.

Трое выбежавших из часовни и спускавшихся к Уррию воинов обернулись и смотрели на рушащееся здание. Одного тут же убило куском красной известняковой плиты, двух других испепелила очередная молния.

"Так их, так!" - восхищенно думал Уррий. И вдруг сообразил, что он победил. Всех победил. И делать ему здесь больше нечего. Совсем. Надо возвращаться в замок.

Но что делать с чудесным шаром? Уррий не желал с ним расставаться, он уже знал: именно шар вызывал наваждения, которые могли сражаться и убивать. И от шара исходило удивительно приятное чувство. Но не идти же с ним в замок! Как он там объяснит его происхождение? Об этом-то Уррий как-то не думал - надо ли вообще рассказывать кому бы то ни было (за исключением Эмриса и Ламорака, разумеется) о происшедшем. С одной стороны распирала гордость за одержанную в честном поединке победу над грозным противником, а с другой - что-то подсказывало ему, что лучше не говорить никому. И это что-то исходило от шара. Решено, Уррий спрячет странную реликвию от любопытных глаз. И тут же догадался, что лучшим местом будет тайный грот, известный только ему, Эмрису и Ламораку на маленьком острове без названия, что посреди озера Гуронгеля.

Последняя молния ударила в останки часовни, бушующее пламя вмиг объяло остатки стен. С неба, неожиданно оказавшимся заполненным огромной черной тучей, рухнул на землю проливной дождь. Уррий побежал к встревоженно ржущему коню, чтобы помчаться по тропе к берегу Гуронгеля, спрятать чудесный шар и поскорее вернутся в уютные и безопасные, такие желанные сейчас, стены Рэдвэлла. День выдался тяжелым.

x x x

Когда рухнула Красная часовня и сто двенадцать колонн, державших золоченый пандус переломились посередине, словно лучины, координатор Фоор выкинул вверх руки, удерживая падающие обломки и не давая рухнуть многотонной спирали на находящихся в круглом зале людей. Пришлось использовать всю силу, данную ему Алвисидом и усиленную десятилетиями упорных тренировок и самосовершенствования. Но его силы надолго бы не хватило. Фоор услышал как кто-то из апологетов распорядился немедленно всем покинуть храм и почувствовал, что ему стало легче удерживать вес пандуса и каменных обломков - хэккеры пришли в себя и помогли координатору. Фоор медленно стал продвигаться к центру зала, туда, где лежал труп бывшего отстоятеля плоти Алгола.

Через несколько минут все, кроме трех хэккеров, удерживающих своей внутренней силой готовый обвалиться пандус, покинули храм, укрывшись в безопасном коридоре. Все кто мог спастись - спасся. Хэккеры сошлись на середине зала и по кивку верховного координатора сузили защитное пространство до небольшого невидимого конуса обводящего центральный круг, в котором лежало тело Зуура. Тяжелые кольца пандуса медленно ввалились одно в другое, заполнив подземный дворец неимоверным грохотом. Окаймляющие ленту пандуса стальные полосы не выдержали нагрузки и лопнули, тридцать тысяч шестьсот сорок шесть золоченых железных прутков, с таким трудом и тщательностью выкованные и собранные в мастерских алголиан по секретным приемам, разлетались по храму - мялись, корежились, превращались в негодный лом. Пандус, которым пользовались раз в шестнадцать лет и который стоил десятка лет напряженного труда был разрушен в считанные мгновения. Храм Красной часовни перестал существовать. Впрочем, это случилось чуть раньше - когда по непостижимым причинам частица малая плоти Алгола покинула свое извечное место.

Еще какое-то время воздух наполняли клубы пыли и эхо падения железного пандуса. Затем все успокоилось. Огромное подземное помещение, благодаря магической силе хэккеров выдержало - не рухнул маскировочный холм, не осыпалась земля... Но какой теперь в этом смысл? Четверо вершителей людских судеб стояли среди развала и молчали.

Хэккер Мекор склонился над телом отстоятеля, перевернул на спину - лицо погибшего представляло собой сплошное кровавое месиво, лишь глаза открыты - в них застыли безмерные удивление и огорчение.