Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

На мгновение закрыла глаза, а когда открыла вновь, то увидела, что глаза юноши уже не безжизненны - в них отражалось удивление, восторг, испуг и наслаждение одновременно. Рука его непроизвольно приподнялась и пальцы нежно легли ей на талию, приятно щекотнув ей чувствительную кожу. Она, понимая, что ей пора уходить, прижала его к обнаженной груди и почти сразу резко отстранилась. Уррий судорожно глотнул воздух.

Она выпрямилась, вырвавшись из слабого и такого нежного объятия. Он без сил упал на спину, но тут же приподнялся на локте.

- Кто ты? - еще с трудом спросил Уррий и вдруг закашлялся остатки воды выходили из груди.

Ей очень много хотелось сказать ему, ей хотелось посидеть с ним, чтобы он держал также руку на ее талии, ей хотелось узнать его имя, наверняка гордое и красивое. Но сестры заждались ее, она слышала их нетерпеливые крики и смех. Она еще увидит его. Обязательно увидит.

- Меня зовут Лорелла, - тихо произнесла она. Затем резко повернулась, махнув золотом длинных волос, и побежала к глади воды, борясь с искушением остаться.

- Лорелла... - повторил Уррий и без сил повалился на спину.

x x x

Старая подслеповатая кобыла вкатила во двор замка скрипучую телегу и остановилась. Сидящий на телеге двадцатипятилетний парень соскочил на землю и растолкал спящего на сене Уррия.

- Вставайте, господин, приехали, - сказал он и взвалил на плечо плетеную корзину, доверху набитую щуками. Рыбак не собирался ехать в замок, тем более на ночь глядя, но раз уж пришлось, то заодно прихватил дневной улов.

Уррий решил, что теперь, видимо, до конца жизни будет вонять рыбой - настолько пропитался он озерным духом за тряскую дорогу.

Когда он очнулся на берегу Гуронгеля, перед глазами стояло прекрасное узкое лицо в обрамлении золота волос, с коралловыми губами и зелеными, как воды озера и такими же глубокими, глазами. "Лорелла" - звенело в ушах ласковым и нежным перезвоном. В этом имени было журчание воды и спокойствие леса, сила земли и легкость воздуха, страсть огня и красота солнца. В этом имени было все: и любовь, и счастье, и страдание. Оно прекрасно так же, как и носительница имени, и так же неуловимо. Уррий не знал: видение ли это было, бред умирающего, очередное наваждение или он в самом деле ощущал на себе жаркий поцелуй незнакомки из вод Гуронгеля.

"Лорелла" - и сердце сладко замирает.

Солнце позолотило верхушки деревьев волшебным багряным цветом; надвигался вечер. Уррий уже не верил, что когда-либо доберется до стен родного замка. За каждым деревом в лесу мерещились разбойники и обнаженные до пояса, изрисованные синими и желтыми полосками иноверцы с острыми и прочными клинками в руках.

Уррий посмотрел на меч в руке - он не бросил его не смотря ни на что. Это делало ему честь. С озера потянуло прохладой, Уррий поежился. Нельзя же так вечно стоять на берегу, шепча беспрерывно "Лорелла, Лорелла, Лорелла..." - на зов никто не откликался.

Уррий вздохнул и направился к лесу. Наступил босой ногой на острый камешек и от боли сел на землю. До замка было около часа езды на хорошей лошади. Идти пешком ночью, через лес, да еще в таком состоянии... От отчаянья хотелось завыть.

Тем не менее он встал и пошел, опираясь на меч, будто на трость. Войдя в лес, он вдруг хлопнул себя по лбу и рассмеялся. За глупость самому себе захотелось дать здоровенную затрещину: совсем недалеко по берегу, не более чем в миле отсюда, находится рыбачий поселок. В самом крайнем случае там можно подкрепиться и переночевать.

И наконец, он в замке. Уже сгустились сумерки, Эмрис и Ламорак, наверное заждались его. Сейчас он их поразит своим рассказом - на ногах не устоят от зависти!

Но из дверей показались не его друзья, а сенешаль замка сэр Бламур. Был он в летах, но сохранял силу в жилистых, поросших седой шерстью, руках. Уррий не любил сэра Бламура и немного побаивался сенешаль всегда был суров и малоразговорчив. Хмурый взгляд из-под кустистых сросшихся бровей вызывал в Уррие чувство, будто он в чем-то виноват и Уррий в такие моменты лихорадочно вспоминал: нет ли за ним каких грехов перед управителем замка.

- Уррий!? Почему ты в таком виде? Где твой конь? И где Эмрис? Ты ранен? Ну-ка, пройдем внутрь.

Он посторонился, пропуская юношу. Уррий понуро прошмыгнул мимо, ожидая неприятного допроса. Давешняя тупая боль слабым отголоском напомнила о бурных событиях дня. Но как ни странно разбитым он себя не чувствовал. Утомленным - да, как после обычного дня, наполненного скачками на резвом коне и тренировками на мечах. А вот душевные силы были на исходе. Уррий хотел спать. Но и похвастать подвигами, которые почему-то в присутствии сэра Бламура казались менее значительными и блестящими, тоже хотелось неимоверно. Где Эмрис и Ламорак, черт побери, почему они не встречают его? Неужели спят?

Длинный стол был заставлен пустыми кувшинами и блюдами с объедками после трапезы, которая в отсутствие хозяина закончилась рано. Лишь двое воинов о чем-то спорили, держа в руках кружки с элем в дальнем конце стола. Огонь в очаге почти потух, слуги сновали туда-сюда, убирая грязную посуду.