Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

Посланник Алвисида выскочил из ларца и уселся в приготовленное кресло. Все двести семьдесят пять человек, включая хэккеров, с трепетом упали на колени, вознося файлы Алголу. Торжественность и важность момента лишила их способности размышлять, они сейчас могли только внимать - и ни одно произнесенное слово не вытравят из их памяти любые десятилетия.

- Расскажи про себя, - тихо скомандовал Фоор.

- Я - бог, сын могущественного Алгола, пришедший с ним из другого мира, где дух человеческий взлетел на непредставимые высоты и вывел людское племя в космос. Я и отец мой всемогущий Алгол пришли в этот мир, неся Добро. Но Добру всегда противодействуют... - начал удивительный рассказ посланец Алвисида.

Фоор оглядел присутствующих. Да, он поступил правильно, принеся сюда посланца Алвисида. Он и так не сомневался в верности своих подчиненных, они были многократно проверены. Но теперь он знал случайностей не будет никаких! Он готов к испытаниям, посланным Великим Алголом.

Алголиане внимали сыну Бога. Они готовы были пожертвовать жизнью ради одного этого счастья, и если бы каждому из них сказали, что после того, как Алвисид закончит речь, слушателя подвергнут страшной казни, то каждый бы из присутствующих алголиан с радостью бы согласился. Но жизни их сейчас, как никогда были нужны святой вере и сыну Алгола - святому Алвисиду.

Глава шестнадцатая. ДЕВУШКА ИЗ МАРИДУНУМА

"Законы природы важнее всего. Природа ничто не создала даром и

снабдила нас благородными органами не для того, чтобы мы ими

пренебрегали, а для того, чтобы мы ими пользовались."

Джованни Бокаччо "Декамерон"

Уррий гнал коня так, словно от этого зависела сама жизнь его. И если бы они не достигли Маридунума, то конь пал бы замертво через несколько миль. Остальные всадники отстали от него более чем на двести ярдов. Разговаривать Уррию ни с кем не хотелось, даже с Эмрисом и Ламораком.

У "Сердца дракона", лучшей гостиницы Маридунума, всадники спешились и вошли в трехэтажное большое здание. В обеденном зале полыхал камин, но посетителей было немного - лишь зажиточные горожане, отдыхающие после трудов праведных, нищих и забулдыг отсюда вышвыривали моментально.

- Эля и мяса сыну короля Сегонтиумского и сэру Уррию Сидморту! - воскликнул Эмрис входя.

- Сэру Радхауру! - поправил его Уррий.

- Что? - переспросил сводного брата Эмрис.

- Сэр Радхаур - Рыцарь Воды, такого мое рыцарское имя, сказал Уррий. Был он мрачен и по-прежнему бледен, хотя сумасшедшая скачка несколько успокоила его.

- Хорошо, пусть будет как ты желаешь, - пожал плечами Эмрис и крикнул: - Хозяин, лучший стол и лучшие комнаты для сына короля Сегонтиумского и сэра Радхаура, сына графа Маридунского! Руан, позаботьтесь обо всем пожалуйста. Да, и попросите, чтобы три девушки за ужином составили нам компанию. Вы, надеюсь, не возражаете? Эмрис повернулся к друзьям.

- Мне безразлично, - хрипло ответил Уррий.

- Еще бы я возражал! - воскликнул Ламорак.

Руан обо всем побеспокоился, их провели в отдельный небольшой опрятный зал. За длинный стол в центре комнаты уселись ужинать сопровождавшие юношей воины. Друзья расположились за маленьким у окна. В окно ничего не было видно - ночь вступила в свои права. Слуги принесли на подносах ужин, один из них разлил эль по кубкам и поинтересовался: может быть, молодые господа желают вина, в "Сердце дракона" богатые погреба, лучшие во всей округе, "Сердце дракона" не зря считается лучшей гостиницей города.

Хозяин ввел пятерых девушек лет по двадцать и подвел их к гостям (хотя речь была о трех, но хозяин решил, что лучше переусердствовать перед знатными, и, как он небезосновательно надеялся, щедрыми господами, чем не угодить им, и поэтому он привел всех подходящих по возрасту женщин, что у него были). Эмрис тут же усадил стройную рыжеволосую девушку со смешливым курносым лицом к себе на колени она казалась самой общительной и доступной из всех. На шее каждой девушки были серебряные тонкие кольца с какими-то надписями - знаки того, что они рабыни. Наверное, хозяина гостиницы.

Уррий не обратил на девушек никакого внимания - казалось он целиком поглощен ужином. На самом деле к еде он почти не притрагивался, зато наполнил себе уже пятый бокал элем.