Любовь, опять любовь

Сара услышала свое имя, выдохнутое ей прямо в ухо. Рядом на тротуаре остановился Генри. Они единодушно решили, что для еды слишком жарко, направились вдоль канала. Разговор их состоял сплошь из шуток: Генри, как обычно, всячески старался ее развлечь. Оба смеялись, в небе смеялось солнце, вокруг улыбались прохожие в ярких и светлых легких одеждах. Истек час перерыва. «Аркадия, — сказала себе Сара. — Я была в Аркадии. После перерыва на ланч всем раздают билеты в Аркадию».

На следующее утро Генри улетал в Берлин на переговоры относительно постановки, намеченной на следующий год. Сначала в шутку, а затем и всерьез обсудили, почему бы ей не отправиться туда с ним. Пока шутили, все обстояло прекрасно, но как дошло дело до планов, появились трудности, завязки на дела, на коллег. Все же они договорились встретиться в отеле, если не получится попасть на один рейс. Сара позвонила в бюро путешествий, и энтузиазм ее несколько угас. Женщина ее возраста с мужчиной его возраста в одном номере — такое вызовет кривотолки. Нужны две комнаты. Агентство сообщило, что два наиболее предпочтительных отеля в Берлине не могут дать справок о наличии у них свободных мест на завтра. Можно, конечно, дрибыть в Берлин, не зарезервировав мест, объехать на такси гостиницы… Но если они прибудут разными рейсами… Сара помрачнела. Нет, это не Аркадия. Она с трудом принудила себя позвонить Генри и изложить ему все проблемы и обрадовалась, не застав его в номере. Отказавшись от дальнейших усилий, она решила подождать звонка Генри из Берлина. Услышав его голос, его «Сара!», она, конечно, получит заряд энергии, необходимый, чтобы добраться до ГДР.

Едва она успокоилась, как зазвонил телефон. Энн.

— Сара, извини, тебе придется немедленно к нам приехать.

— Я не могу сейчас.

— Сара, пожалуйста. Это очень важно, Сара.

И она положила трубку, прежде чем собеседница смогла как-то возразить.

Большой семейный дом в Холланд-парке. В саду, все еще освещенном солнцем, почти голые сестры Джойс в шезлонгах. Саре они кажутся похожими на двух молодых борзых. Отношения Сары с Бриони и Нелл чисто формальны: формализованы и оформлены вокруг Джойс с легкой примесью традиционных ритуалов подарков и вылазок в театры. Обе иногда жалуются, что тетя Сара зациклилась на одной племяннице. Девочки умные, хорошо — иногда и отлично — учились в школе и в университете, устроились на хорошую работу: одна служит в банке, другая химик в лаборатории. Нечестолюбивы, отказались от возможностей повышения, связанных с более интенсивной занятостью. Обеим по двадцать с лишним, обе живут с родителями, откровенно и часто повторяя, что незачем им покидать дом, где все для них делают и где можно экономить деньги. Обе дремуче невежественны — продукт наиболее неудачного периода британской истории образования. Обе хихикнут, признавая, что не знают, да и знать не желают, на чьей стороне воевали русские во время Второй мировой войны, не знают, что легионы Древнего Рима высаживались в Британии. Среди вещей и понятий, о которых обе и слыхом не слыхивали, Гражданская война в США, Промышленная революция, Французская революция, Тамерлан, Чингисхан, Норманнское завоевание, крестовые походы, Первая мировая война. Сложилась даже своеобразная игра «Чего я не знаю». К примеру, Сара упомянет в разговоре войну Алой и Белой роз — и тут же расцветают две глупые улыбки: «Во, мы еще чего-то не знаем!». Они ничего не читали, ничем не интересовались, кроме рынков в посещаемых городах. В угоду тетке Бриони взялась как-то за «Анну Каренину», но ей свело от тоски скулы уже на третьей странице. Сара видела в них ужасное знамение. Проведя час в обществе племянниц, она начинала задумываться о тщете и суете многознания. Достаточно знать, где купить те или иные шмотки и как лучше убить время. На обучение ее племянниц ушло средств достаточно, чтобы прокормить среднюю африканскую деревню в течение нескольких неурожайных лет.

Сара поднялась по лестнице наверх, где Энн устроила себе небольшую гостиную. Увидев золовку, Энн вздохнула, улыбнулась, придавила сигарету, вспомнила, что Сара не пациент, запалила новую. И сразу приступила к делу:

— Здесь есть что-нибудь твое?

На столе — как будто гнездо удачливой сороки. Большая серебряная ложка. Серебряная рамка для фотопортрета. Янтарное ожерелье. Старинные монеты. Маленький викторианский кисетик золотого плетения. Сверкающий позолотой поясок. И так далее.

Сара указала на ожерелье и рамку:

— Джойс?

Энн кивнула, выпустив клуб дыма в сизый воздух комнаты.

— Нашли у нее в комнате. Через час приедет полиция, заберут остальное.

— Но ведь на этом не разбогатеешь.

— Ничего не оставляй без присмотра, Сара. Следи за кредитными картами и чековыми книжками.

— Неужели…

— Она подделала мою подпись, чтобы получить три тысячи фунтов.

— Три тысячи… — От неожиданности Сара бухнулась на стул.