Любовь первая, любовь бурная

— Пожалуйста, поймите правильно мой вопрос, но где вы нашли священника, который обвенчал вас двоих?

— Мы не искали, — Бриана вызывающе приподняла подбородок. — Шункаха и я просто обменялись клятвами.

— Понятно.

— Вы не одобряете?

— Такая женитьба не является законной, — заметил Мэтью Джексон, — и не признается церковью. Вы, конечно, знаете, что ваш ребенок будет считаться ублюд… — он не договорил слово и настороженно глянул в сторону Шункаха Люта.

— Ублюдком, — процедил тот, едва разомкнув губы.

— Да.

— Я думаю, теперь вам надо уходить, — сказал индеец. Лицо его потемнело от гнева, глаза наполнились яростью. Как посмел этот васикуприйти сюда и оскорблять его жену!

— Пожалуйста, — священник примирительно протянул руку. — Выслушайте меня. Я не хотел обидеть вас. Но вы должны понимать, что ваш… союз не будет никогда признан. — Он пристально посмотрел на Бриану. — Жители города будут шокированы, узнав, что ты отдалась индейцу. Женщины будут избегать тебя, а мужчины… — Он бросил быстрый взгляд на Шункаха, соображая, стоит ли продолжать.

— А мужчины? — холодно спросила Бриана.

— Боюсь, они не будут относиться к вам с уважением…

— Мне плевать, — резко ответила Бриана. — Я люблю Шункаха. И горжусь тем, что ношу его ребенка. Пусть люди говорят все, что им заблагорассудится. Ничто не сможет изменить моих чувств.

Глаза Мэтью Джексона обратились к огню, ярко горящему в камине. Ему всегда очень нравилась Бриана. Он знал ее шесть лет, и за все это время она ни разу не выглядела счастливой. Ее тетя и дядя гадко обращались с ней, никогда не разрешали общаться с ровесницами и (тем более) с ровесниками, загружали работой на ранчо так, что совсем не оставалось времени на развлечения, и у девушки не было ни единой возможности встречаться с молодыми людьми, жившими неподалеку. А сейчас Бриана была влюблена в индейца. Впервые, признал священник, она счастлива. И не просто выглядит счастливой. Он заметил, как светятся ее глаза, когда она смотрит на индейца, услышал гордость в голосе, когда она представляла мистера Шункаха Люта как своего мужа.

Мэтью Джексон, прокашлявшись, встал, держа шляпу в руке. То, что он собирался предложить молодой паре, было неслыханно и, возможно, будет стоить ему прихода. Но сердцем он чувствовал, что должен это сделать. Так будет правильно. Для Брианы. Для ребенка. И может быть, даже для индейца.

— Мисс Бьюдайн, вы когда-нибудь думали о том, чтобы сочетаться в браке официальным образом?

— Конечно, да, — спокойно ответила Бриана.

— Да… ну… я бы хотел совершить обряд.

Бриана неожиданно онемела. Она повернулась к Шункаха, лицо ее пылало. Она никогда не говорила мужу о том, как хочет настоящего обряда, никогда не признавалась даже себе, что считала это очень важным. Но так было, и сейчас она могла осуществить свою мечту благодаря Мэтью Джексону. Господи, благослови его! Она станет женой Шункаха; ее ребенку не придется терпеть клеймо ублюдка.

Ее улыбка исчезла, когда она увидела выражение лица индейца.

Мэтью Джексон тоже увидел его.

— Может, вам двоим нужно побыть несколько минут наедине и обсудить вопрос? Я побуду на кухне.

Бриана кивнула.

— Спасибо, преподобный отец.

Когда они остались вдвоем, Бриана взяла руку Шункаха в свою:

— Ты не будешь сильно возражать, если нас поженит преподобный?

— Ты уже моя жена, — ответил Шункаха. — Мне не нужен этот обряд белых или одобрение священника.

— Это нужно мне, — тихо сказала Бриана.

— Это важно для тебя: быть замужем по законам белых?

— Да. И это будет важно также и для нашего сына. Мой народ не признает наш брак, заключенный по обычаям Лакота. Я не хочу, чтобы нашего сына обзывали ублюдком или хоть как-то еще унижали его из-за того, что мы женаты по другим законам. Если мы позволим преподобному Джексону совершить этот обряд, то у нас будет листок бумаги, доказывающий всем, что мы муж и жена.

— Бумажки белых людей бесполезны, — горько сказал Шункаха. — У моего Народа было много бумаг, говорящих о том, что Земля Пятнистого Орла принадлежит нам, так же, как и растущая на ней трава, и бегущие по ней реки. — Он покачал головой, кривая улыбка исказила его губы. — Трава все еще растет, и реки текут, но Па Сапа уже не принадлежит моему Народу.

— Пожалуйста, Шункаха, это очень важно для меня.

Он глубоко вздохнул. Бриана редко просила у него что-либо. Можно ли отказать ей в этой малости, которая так важна для нее?

— Хорошо, Золотой Волос, мы разрешим белому человеку совершить этот обряд. Сейчас же, если таково твое желание.

Приподнявшись на цыпочки, Бриана поцеловала его:

— Спасибо.

Несколько минут спустя Бриана стояла рядом с Шункаха Люта и произносила слова, которые делали ее законной женой индейца. У них не было колец, чтобы обменяться, но его обещание любить и лелеять связывало крепче, чем любой кусочек металла, и сладостное тепло наполнило ее душу, когда преподобный объявил их мужем и женой.

Шункаха Люта на секунду заколебался, когда преподобный Мэтью сказал, что можно поцеловать невесту, а потом очень нежно взял лицо Брианы в свои руки и прикоснулся своими губами к ее губам.