Любовь пиратки Карибского моря

— Ну, положим, он имел право уйти — он же не был нашим пленником. Однако его поведение многое объясняет. И тот сюрприз, что мы получили на Мартинике, появление этого странного фрегата. Хотелось бы, чтобы и письмо получило то же самое объяснение. Очень хотелось бы!

— Хотелось бы, чтоб Бартоломью Робертс не был виноват в гибели адмирала? — голос старого штурмана дрогнул.

— Да, дядя Генри. Я уже получила недавно один удар. Не хотелось бы получить и второй. Хотя что там говорить! Бартоломью понравился мне уже после того, как я получила письмо.

— Нет, — возразил старик. — Раньше. Еще тогда, когда ты в облике русалки помогала ему ловить жемчуг. Помнишь?

Она ответила улыбкой на улыбку, но ее глаза при этом оставались серьезны и печальны.

— Я ведь не говорила тебе, дядя Генри, о том, что рассказал мне тот пират, который хотел убить французского лейтенанта и чуть не ухлопал меня.

— И что же он рассказал?

— Он рассказал о том, от кого Тич Черная Борода узнал тогда, шесть лет назад, о плане моего отца. Я-то думала, что это Роберт, мой прежний жених. Но тот поклялся, что это не он — он только выдал Тичу корабли с богатым грузом и богатых пассажиров, за которых тот содрал выкуп с губернатора Чарлстона. Но, оказывается, у пиратов был в порту еще один шпион. Шпион, которого никто никогда бы в этом не заподозрил. Бедный слепой нищий, что сидел возле причала и просил подаяния. У него был поразительный слух! Он слышал и различал голоса на таком расстоянии, с которого, кажется, и выстрела не услышишь. Вот он-то и услыхал, о чем отец разговаривал со своими офицерами возле флагманского корабля. А так как корабли вышли в море не сразу, слепец успел сообщить дружкам Тича, что ждали в порту, и те поспешили упредить своего предводителя, а тот приготовил отцу ловушку.

Генри Бэкли слушал, не веря себе. Когда Вероника замолчала, он схватил ее за руку.

— Это?.. Рони! Не может быть!

— Может, дядя Генри, может. Слепца звали Витторио. Это он потом слег, заболев лихорадкой, в порту на Тортуге, куда перебрался из Чарлстона. Это там мы его подобрали и вылечили. И он ходил с нами на «Алмазе» целых два года, и его слух служил нам так же надежно, как когда-то Тичу. Он потому и стал служить мне, что не мог простить себе гибели адмирала Дредда.

— Но откуда же он?..

— Узнал, что я — Вероника Дредд? Мой голос он тоже слышал не раз — я часто бывала с отцом в порту и на корабле. Когда я бросила пиратство, мы оставили Витторио на Ямайке. Помнишь? Я купила ему дом и денег дала до конца жизни.

— Так вот почему после Мартиники мы зашли на Ямайку! — воскликнул почти с отчаянием старый штурман. — Мы там вовсе не Робертса искали. Ты нашла Витторио?

— Конечно. Он там и живет. В том доме, что я ему купила.

— Живет? Но я думал, ты…

Она посмотрела на старика с таким укором, что ему стало не по себе

— Знаешь, дядя Генри, я, конечно, дурной человек. Но слепого калеку убить было бы слишком даже для меня. Мне просто важно было услышать это от него самого. Пускай теперь живет с этим.

Оба некоторое время молчали. Со стороны гавани по-прежнему доносились крики рыбаков, разгружавших лодки, а на проходившей мимо камышовых зарослей дороге заскрипели телеги, груженные сахарным тростником. Время двигалось к полудню.

— Я пойду! — Вероника встала и так же легко, одним прыжком, вернулась из лодки на берег. — И мне очень важно, чтобы «Алмаз» вовремя пришел в лагуну.

— Придет, — твердо пообещал Генри Бэкли.

И, проводив девушку взглядом, вновь принялся набивать свою трубку.

Спустя сутки шхуна «Виолетта», пройдя мимо порта Чарлстон, бросила якорь в продолговатой лагуне посреди сплошь заросшего зеленью островка.

— А теперь надо ждать отлива, — сказала капитану Робертсу леди Аделаида (он до сих пор думал, что ее зовут именно так). — Людей можно отпустить на берег — напиться здесь негде.

Лагуна была в это утро особенно красива. На море стоял штиль, а здесь, в защищенной от ветров бухте, вода стала ровной, словно ее разгладили ладонью, и сияла великолепной голубизной.

— Наверное, так же было и в тот день, — тихо произнесла леди Дредд, оглядываясь по сторонам.

— В какой?

Бартоломью стоял позади нее, тоже любуясь лагуной. Он слышал звучавшее в ее голосе напряжение, но объяснял его иначе. Ведь очень скоро должно было решиться, найдут ли они сокровища магистра!

— Там, под берегом, есть пещера, — заговорила вновь Вероника. — Огромная подводная пещера, о которой и по сей день никто не знает. Даже во время отлива видна только небольшая щель, сквозь которую туда можно проникнуть. Именно ее отыскал когда-то, похитив старинный манускрипт, пират Анри де Граммон. Там, на дне, лежали сокровища тамплиеров. Де Граммон видел, что все их не увезти. Его люди ныряли целые сутки, один за другим извлекая из воды кожаные мешки с тяжелым грузом. Три корабля он отправил с сокровищами во Францию, один нагрузил для себя и отплыл на нем в Сан-Доминго. В пещере же оставалось еще в четыре раза больше сокровищ, чем он сумел извлечь, и де Граммон был уверен, что завладеет и ими.