Любовь, пираты и...

«Только „малютка“ Т-60 немного продвинулась вперед, как из леса вышли три вражеских тяжелых танка. Они шли друг за другом, болотистая местность не позволяла им развернуться в боевой порядок, и наш Т-60 оказался в 100–150 метрах от них. Но они его не заметили. Лейтенант Осатюк, командир „малютки“, сразу оценил броню и пушку фашистских танков. Таких ему еще не приходилось встречать. Длинный, мощный ствол имел на конце набалдашник – дульный тормоз. Широкие гусеницы. Было ясно: принять бой с этими многотонными чудовищами равнозначно самоубийству. О помощи своей танковой роты тоже не могло быть и речи – в ожидании подвоза горючего Т-34 намертво окопались в соседнем лесу. Но и нельзя было допустить, чтобы тяжелые танки фашистов вышли во фланги и тыл нашей наступающей пехоте и танкам. Иначе они наделают немало бед.

И первое решение лейтенанта – спасти пехоту и свои танки. Но как? Идти на таран? Завязать огневую дуэль? Снаряды скорострельной 20-миллиметровой пушки «малютки» для этих гигантов – что дробины для слона. Оставалось одно – отвлечь внимание на себя.

Лейтенант скомандовал водителю:

– Отходи!

– Нельзя им «хвост» показывать, – усомнился водитель, – всыпят по первое число!

– А ты, Ваня, отходи с реверансом. Танцуй перед ними, чтобы им не прицелиться в нас. Танцуй и пяться к той рощице, где наши стоят.

– Есть! – ответил механик-водитель.

И Т-60 действительно «затанцевал», выделывая такие неожиданные коленца, что экипаж переднего фашистского танка, очевидно, опешил. «Тигр» остановился, оценивая добычу. Разбить маленький танк 88-миллиметровой пушкой, казалось, не составляло никакого труда.

И гитлеровцы ринулись в атаку. Но «малютка» ловко уклонилась. Началась погоня. По топкой местности вражеские танки шли друг за другом. Передний мешал стрелять задним. А Ваня, повинуясь команде Осатюка, кидал машину из стороны в сторону, но не уходил от фашистов за пределы видимости. Стрелял из пушки с единственной целью: ослепить вражеский экипаж, не дать ему вести прицельный ответный огонь.

– Держи вдоль леса, к круглой опушке! – приказал лейтенант.

Никогда еще Ваня не орудовал рычагами управления так быстро. Казалось, «малютка», совершая неожиданные повороты, вот-вот перевернется.

Чем ближе к роще, тем больше росло напряжение. Когда до рощи оставалось метров девяносто, Осатюк коснулся плеча механика и скомандовал:

– Уходи влево!

Иван сразу понял команду и мгновенно включил левый фрикцион. Машина взревела и, поднимая снежное облако, развернулась. Казалось, не было более удобной мишени для противника, чем танк, повернувшийся к нему бортом. Однако фашисты решили не тратить на него снаряд, а раздавить гусеницами. Уверенные в своей неуязвимости, они упорно шли за машиной Осатюка.

Мощным рывком Иван увел «малютку» вперед. Фашистский танк со скрежетом повернул вслед за нашей машиной. 80-мм борт тяжелого танка теперь был обращен к роще.

Осатюк не ошибся в своем замысле. Гуридзе уже давно наблюдал за этой игрой «кошки» и «мышки». И едва немецкий танк повернул вслед за юркнувшей в сторону советской машиной, как по нему из-за деревьев грянул орудийный выстрел. Потом второй… Два снаряда 75-мм пушек Т-34 разворотили ему борт. Через мгновение сильный взрыв внутри вражеской машины сотряс морозный воздух.

– Заманили дуру! Готово! – со вздохом вырвалось у Осатюка.

Вытирая рукавом холодный пот, сбегавший крупными каплями со лба, Иван ответил:

– Да, не подвела наша «малютка»…

Не прошло и двух минут, как перед рощей появился второй тяжелый «Тигр». Тут же Гуридзе перенес огонь на него и расправился с ним, как с первым. А третий «Тигр» не стал искушать судьбу и скрылся».