Любовь, пираты и...

Так, продолжая усердствовать, она со шваброй в руках свернула в кают-компанию, загаженную сомалийцами донельзя. Здесь, не прекращая елозить шваброй по полу, осмотрела полупустые полки с книгами и свалку книг в углу, извлекла потертый и пожелтевший «Медицинский справочник» и сунула его себе за пазуху, под одежду.

И все это время Махмуд со спутниковым телефоном в руке вышагивал по ходовой рубке и ругался со Стивенсоном. Потом в сердцах отшвырнул трубку, выматерился в сторону стоящего поодаль и освещенного огнями фрегата и, жуя кат, закурил. Поостыв и бросив окурок за борт в черноту африканской ночи, прошел в штурманский отсек и толчком разбудил капитана, спавшего на штурманском столе.

– Да?.. – сонно спросил Казин, открывая глаза.

– Почему все белые идиоты? А? Почему? – требовательно спросил Махмуд.

– А что случилось?

– Ну, они же печатают деньги! Миллиарды! Какая им разница? Почему не хотят напечатать для нас?

– Я же тебе объяснял, – сказал Казин, садясь на столе. – Деньги – это стоимость товара. Вот ты, когда к девушкам едешь, за старуху заплатишь, как за молодую?

– Я – за старуху?! – возмутился Махмуд. – На хрена мне?! Если она старше пятнадцати, я вообще…

– Вот видишь! Этот корабль, когда он был новый, стоил три миллиона. А теперь ему уже тридцать лет, две каюты сгорели, иллюминаторы разбиты, дыры в обшивке и все палубы в дерьме. Если они дают за него миллион – радуйся.

– А танки? Пушки? Снаряды? Нет, ты врешь! Вы, русские, очень хитрые!

– Нет, мы, русские, вам, сомалийцам, всегда помогали. Вспомни Советский Союз – сколько сомалийцев у нас учились? Ты, например, где учился?

– Вы не только нам помогали, – отмахнулся Махмуд. – Вы нашим врагам тоже помогали – Эфиопии, Нигерии, Кении.

– Вот видишь! Мы всей Африке помогали избавиться от колониализма. А теперь ты меня в плену держишь. Это справедливо?

Тем временем в каюте, которую Оксана делила с Настей, возник неяркий свет. Это Оксана включила крошечную лампочку-ночник у себя в изголовье и посмотрела на Настю, спавшую на соседней койке.

Настя крепко спала, похрапывая.

Оксана достала из-под подушки миниатюрную, величиной с ладонь, иконку, поставила ее у своей подушки и, опустившись на колени, принялась молиться. Затем извлекла из-под матраса «Медицинский справочник», открыла на букву «д», нашла статью «ДИАБЕТ» и прочла ее. Дочитав, загнула лист, сунула иконку и справочник на место, выключила свет и заснула.

А Настя, перестав храпеть, открыла глаза, убедилась, что Оксана спит, и осторожно извлекла из-под ее подушки ту же иконку. Поставила ее у своего изголовья и стала неуверенно креститься – сначала справа налево, потом слева направо. Засомневалась и растормошила Оксану.

Оксана открыла глаза.

– Ты чё?

– А як крестятся? – шепотом спросила Настя. – Слева направо чи справа налево?

40

– Вы же хозяин газеты! Неужели вы не можете напечатать наше письмо? У вас что, цензура?

Жены и дети моряков «Антея» стояли в кабинете хозяина городской газеты «Морской путь».

– У нас нет цензуры, – ответил им 35-летний очкарик – субтильный и холеный. – Но вы кому написали? – Он поднял со стола лист бумаги и прочел: – «Уважаемый господин король Швеции! Ваше Величество! Обращаются к Вам жены российских моряков шведского судна „Антей“. Наши мужья уже месяц томятся в плену у сомалийских пиратов, а переговоры об их освобождении намеренно затягиваются вашим шведским судовладельцем…» – Очкарик поднял глаза на жен моряков. – Но нашу газету не читает король Швеции!

– Ничего! – сказала жена электромеханика. – Вы напечатайте! Мы ему пошлем, и он прочтет!

– По-русски? – усмехнулся очкарик.

– Не важно! – сказала жена моториста. – Ему переведут.

Очкарик стал серьезным:

– Вам нужно писать в Европарламент.

– Уже писали, – усмехнулась жена электромеханика. – И в Европарламент, и в ЮНЕСКО, и даже в ООН!

– Толку-то! – сказала жена моториста.

– Дядя, у тебя папа есть? – вдруг спросила шестилетняя конопатая Катя.

– Есть, конечно, – ответил очкарик.

– Катя! – одернула дочку ее мать.

Но Катя сказала ему в упор:

– А тогда ты зачем нам лапшу на уши вешаешь?

41

Под недоумевающими взглядами охранников Оксана выгребла из кухонных морозильников, рефрижераторов и кладовых все, что там было. И стала рыться в грудах пакетов и пачек замороженных бобовых супов, брокколи, картошки и прочих продуктов.

– Шо ты шукаеш? – спросила Настя.

– Гречку и овощи, – не прекращая рыться, сказала Оксана.

– У нас нэма. Навищо тоби?

– Были, я видела.

Настя кинула взгляд на сомалийцев:

– Так воны усе съели.

– Вот, овощи нашла…

Действительно, на дне рефрижератора она обнаружила несколько пакетов замороженных овощей, примерзших ко льду и покрытых ледяной коркой. И пока Настя и Лысый Раис – теперь совместно – готовили макароны, тушенные с козлятиной, Оксана отдельно, в небольшом чугунке тушила овощи.

– Я прочла, – говорила она Насте, – Ефимычу нельзя углеводы, а нужно гречку и овощи. Неужели у нас гречки нет? У тебя же были заначки.

– Так ить звери отымут… – осторожно сказала Настя.

– Дай. У меня не отнимут.