Любовь плейбоя

– Что ты собираешься теперь делать? Покажешь ей ребенка?

– Сначала подожду, пока наберется сил, – осторожно ответила она, предчувствуя, что Марк ее к чему-то склоняет и, может быть, сейчас от того, что она ответит, зависит ее судьба.

– А потом, надеешься, она забудет о своей просьбе. – Марк смотрел не на нее, а куда-то в стену, каким-то ничего не видящим взглядом. – Ты могла бы привести ей какую-нибудь соседскую девчонку…

– Да, ты как-то упоминал об этом, как об одном из вариантов. Но тогда я подумала, что ты имеешь в виду моего собственного ребенка.

– Так я и думал, пока ты не сказала, что лжешь. А через какое-то время понял, что ты лгала матери, а не мне. Как давно она в таком состоянии?

– Элисон поведала тебе и это?

Только Кит и Элисон знали, где ее мать и в каком состоянии.

Марк отрицательно покачал головой.

– Она не проронила ни слова. Почему-то же ты сказала в субботу, что я ничего не понимаю, и попросила меня удалиться. На самом деле я не сразу ушел тогда. Во мне что-то проснулось. Поговорил там кое с кем, и основная картина стала ясна. А вот детали рассказать можешь только ты.

– Ты меня удивляешь.

– Я знаю, твоя мать живет в своем собственном мире. Но не знаю, как давно и почему. Что с ней случилось, Сюзанна?

– И доктора не знают. – Сюзанна дала самый легкий ответ, еще надеясь избежать разговора.

– А ты?

Голос его очень тихий, но он явно не собирается сдаваться просто так.

– Думаешь, я свела ее с ума своим ребенком?

– Признайся, Сюзанна: у нее появились такие отклонения, когда стали кончаться деньги, ведь так?

Сюзанна сложила руки на груди, прикрыла глаза и выпрямилась.

– Так ты знаешь и это…

– К сожалению, узнал слишком поздно. Когда увидел, где ты и как живешь. По собственной воле ты никогда не выбрала бы ни этого места, ни убогой квартирки, ни простенькой мебели, ни посуды… Тебе пришлось бороться за свое существование, и очень серьезно.

– Думаешь, что все знаешь?

Слезы жгли ей глаза; правда оказалась слишком тяжелой, чтобы слышать ее из уст Марка.

– Я просмотрел газеты того времени и нашел несколько заметок о твоей семье. Из-за чего твой отец покончил счеты с жизнью?

Она молчала, не в силах ничего объяснять. Тогда Марк высказал свою догадку:

– Наверно, когда понял, что твоей матери уже ничто не поможет?

– Ну… не мог больше выносить двусмысленности своего положения… Он был и сильным и слабым одновременно. Когда здоровье матери пошатнулось, папа не выдержал.

– Да, нелегко тебе пришлось. А что это за приют, который ты ей нашла?

– Частный пансионат, там о ней заботятся; за ней всегда есть уход, есть все необходимое. Это лучшее, что я смогла придумать.

Сочувствие в его глазах или… жалость? Вот этого она точно не вынесет.

– Прошу тебя, Марк, хватит сыпать соль на раны! У меня отличная работа, я сама справлюсь со всеми неприятностями.

– Ну, не буду таким категоричным. Объясни мне одну вещь: зачем ты тогда, в первый раз, сказала о ребенке?

Сказать ему все?.. Но слова застряли в горле; вот он, тот момент, когда он готов ее выслушать.

– Разве это важно?

– А ты как думаешь? Я всегда волновался, вспоминая о тебе. И мне невыносима мысль, что, возможно, в твоей жизни был другой мужчина. Но ты… не похожа на женщину, способную играть двумя одновременно.

– Спасибо, – пробормотала Сюзанна. – Именно такие слова я и заслужила.

– Вот поэтому, увидев тебя снова, я был очень удивлен, что рядом нет ребенка. Терялся в догадках: то ли ты сделала аборт, то ли был выкидыш. А потом ты сказала, что вообще никогда не была беременна. Все это как-то не укладывалось у меня в голове.

– По-твоему, мне в любом случае стоило завести ребенка?

– Да я просто подумал о самом худшем – что под давлением родителей ты отказалась от него. Я ведь почти убедил себя в этом. Представляешь, что со мной было, когда я случайно услышал твой разговор с матерью…

Сюзанна сдерживала дыхание, боясь спугнуть зарождающееся в ней чувство надежды.

– И еще, знаешь, почему я стал надеяться, что ты ко мне небезразлична? Ты не забыла ни одной мелочи, связанной со мной. На такое способна только любящая женщина.

Его слова – бальзам для ее израненного сердца.

– А потом я понял: если бы твоя мать попросила привести зеленых человечков с Марса, ты пообещала бы ей. – Он подошел к ней ближе. – Как видишь, Сюзанна, через восемь лет я стал умнее и сообразительней.

– Хватит ли тебе мудрости еще и понять?.. – Она подняла руки в молитвенном жесте. – Марк, я поступила необдуманно, выбрав тебя оружием борьбы против своих родителей.

– Мне кажется, я знал это с самого начала. Ну что может быть великолепнее – подарить родителям-снобам внука от самого обыкновенного человека? Знаешь, Сюзанна, я любил тебя так сильно, что мог бы ради тебя сделать невозможное.

– И потому поверил, что я могу тебя так использовать.

– А ты… прости меня… Прости!

– Не в этом дело. – Она отрицательно покачала головой. – Мои родители были так жестоки с тобой, так кичились своим положением… Да для них сама мысль, что их дочь может связать свою судьбу с человеком более низкого происхождения, оказалась убийственной.