Любовь по его правилам

Суть этого вопроса оставалась для неё расплывчатой, но объяснять что-либо Феликс не планировал. Можно, конечно, было выбрать наугад, но что он имел в виду и что хотел услышать? И если с любовью всё было ясно, то что он подразумевал под победой?

— Я не собираюсь ничего отвечать только потому, что это нужно тебе, — сказала Даниэла. — И я устала постоянно делать то, что хочешь ты!

— Так любовь или победа? — настойчиво повторил Феликс, проигнорировав её заявления.

В тишине слышались отдалённые звуки музыки из актового зала, обрывки чьих-то разговоров и громкий смех. Даниэла с вызовом смотрела на Феликса и упорно молчала, пока не почувствовала, что он разжал руки, а затем и вовсе убрал их в карманы.

— Можешь идти, Даниэла, — сказал Феликс. — Но ты же понимаешь, что молчание — это ответ, который ты не хочешь произносить вслух?

Если честно, то она вообще ничего не понимала. О чём он говорил, чего хотел добиться от неё? Почему ему всегда нужно было действовать такими методами вместо того, чтобы прямо всё объяснить?

Настроение после этого странного разговора упало на самое дно, и исправить ситуацию не способна была ни мишура с гирляндами, ни радость от коварной мести «А»-шкам. Никакой радости, по правде, Даниэла уже не испытывала, потому что забыла про этот злосчастный проектор, а вот Вербицкой и её классу только предстояло это узнать.

* * *

Из актового зала высыпала шумная толпа, и, пока большинство разбрелось по школе, местные активисты занялись подготовкой ко второй части праздника. Сначала они относительно тихо копошились в своих кабинетах, но поднявшаяся в коридоре суматоха заставила их выбраться наружу, где случайные зеваки уже наблюдали за разгоравшимся конфликтом.

— Кто это сделал? — грозно спросила Вербицкая, но ответа, естественно, не получила.

Вокруг неё собиралось всё больше любопытных бездельников, которым очень интересно было узнать, в чём причина скандала. Перешёптывания становились громче, но сдаваться преступник не спешил, поэтому Света решила поставить перед всеми ультиматум.

— Если тот, кто украл наш проектор, не признается, никакого конкурса не будет, — сказала она и обвела всех строгим взглядом. — Или мы участвуем все, или не участвует никто.

— Ещё чего! — взбунтовалась староста одиннадцатого «А». — Вы сами куда-то его запихнули, а теперь найти не можете, почему мы должны за это отвечать?

— Да-да, мы готовились несколько недель и не будем из-за вас всё отменять, — согласилась прибежавшая на шум девятиклассница.

Толпа недовольно загудела, отчего безобидный школьный праздник грозил превратиться в яростный мятеж, но Вербицкая не отвечала на возмущённые выкрики. Она стояла, уперев руки в бока, а затем резко развернулась и ушла на поиски учителей, чтобы заручиться их поддержкой.

У остальных сложилось впечатление, что эта история не закончена, поэтому никто не расходился, чтобы случайно не пропустить второй акт. Все гадали, куда направилась Света и будет ли её класс участвовать в соревновании, но пока нельзя было предположить ничего конкретного.

— Мисс школы из дылды не получилось, зато титул Мисс неудачницы она отхватила, хе-хе, — с нескрываемым злорадством сказал староста.

Случись всё это минут на двадцать пораньше, и Даниэла, может быть, тоже посмеялась бы, но теперь все эти разборки между классами резко показались ей ненужными и глупыми.

— Староста, давай вернём им этот тупой проектор, — сказала Даниэла, когда вышла за ним в коридор.

От такого предложения у него чуть глаза в стратосферу не улетели.

— Чего? У тебя мозг замкнуло что ли? — спросил он.

— Но ведь они же вправду готовились, зачем портить им настроение, всё-таки Новый год скоро, — ответила она и вздохнула. — Светка, конечно, меня бесит, но её одноклассники в этом не виноваты.

— Ты меня поражаешь, Денисова! Сама же вчера уговаривала меня на это, а теперь у неё совесть, видите ли, проснулась! Раньше не могла об этом подумать?

— Да плевать мне на них, пусть подавятся своим планетарием, — процедила сквозь зубы Даниэла, скрестив руки на груди. — Всё равно мы их сделаем, пусть хоть немного порадуются перед своим неизбежным поражением.

— Ну, хочешь — возвращай, — махнул рукой староста. — Твоя идея, ты с этим и разбирайся, а мне класс готовить надо.

Он опять скрылся в кабинете, а Даниэла подошла к окну. Снег почти прекратился, и с неба падали лишь мелкие редкие снежинки, отчего воздух казался по-морозному прозрачным и свежим. На улице стремительно темнело, и от этого школьные коридоры с неярким тёплым светом, искрящимися украшениями и гирляндами выглядели особенно уютно.

Портить эту почти сказочную атмосферу показалось Даниэле неправильным, поэтому она застучала каблуками в сторону боковой лестницы. Внизу, у запасного выхода, было относительно тихо, поэтому она без проблем раскопала спрятанный проектор и пошла обратно, постоянно оглядываясь по сторонам.