Любовь по его правилам (СИ)

— Это всё эмоции, Даниэла, — ответил Феликс. — Но сможешь ли ты сдержать своё обещание, когда тебе в очередной раз покажется, что я делаю что-то не так?

Прозвучал этот вопрос очень серьёзно, и она поняла, что соврать нельзя, потому что это будет последний раз, когда он позволит ей это сделать.

— Да, — наконец, сказала Даниэла после затянувшегося молчания.

— Ты уверена? — прошептал Феликс.

— Уверена, — тихо ответила она, приблизившись к его лицу.

Сердце от волнения сжималось, но руки сами собой соскользнули на его плечи и обвили шею. Даниэла уже ощутила его дыхание на своих губах и закрыла глаза, но Феликс не поцеловал её.

— Даже если узнаешь, что твою подругу никто не похищал? — спросил он.

У неё не сразу получилось осознать то, о чём он говорил, поэтому она уставилась на него и глупо захлопала ресницами.

— Так это ты подстроил?! — возмущённо вскрикнула Даниэла, отпрянув от него. — Тебе делать нечего? Скучно стало?

— Мне нужно было создать условия, которые заставили бы тебя выбирать между мной и чем-то важным, чтобы понять, насколько я тебе нужен, — спокойно признался Феликс. — Как ещё я должен был действовать, если ты отказывалась со мной разговаривать?

— Подожди, но ведь староста… Ты что, и его в это втянул?

— Этой частью заведовал Макс, так что тебе лучше расспросить обо всём его, если это имеет какое-то значение для тебя.

— Знаешь, а я даже не удивлена! — заявила Даниэла. — Ты как был, так и остался таким же невыносимым, и вообще, ты… ты…

В голове уже крутились десятки эпитетов, которыми можно было наградить Феликса, но тут она вспомнила, что минуту назад пообещала не выходить из себя в таких ситуациях. Рука с вытянутым указательным пальцем застыла в воздухе, а затем безвольно опустилась.

— Ты неисправим, — обречённо выдохнула Даниэла. — Тебе когда-нибудь надоест ставить опыты над людьми?

— А тебе когда-нибудь надоест придумывать свои глупые идеи?

Ответить на это было нечего, и она негромко рассмеялась, уткнувшись в его плечо. Все попытки изменить Феликса с самого начала были обречены на провал, но, может быть, стоило просто смириться с этим? В конце концов, он часто подкалывал Даниэлу из-за нелогичных, на его взгляд, решений, но никогда не старался переделать её, потому что знал, что это бесполезно.

— Феликс, а что бы ты выбрал: любовь или победу? — спросила она, не поднимая головы, и обхватила его руками.

— Я? — сказал он и задумался. — Конечно же, победу.

Услышав это, Даниэла моментально встрепенулась и посмотрела на него. По его лицу расползалась полушутливая усмешка, отчего она не выдержала накинулась на него с кулаками.

— Ты опять всё испортил! — закричала она. — Почему ты вечно портишь такие моменты?

— Потому что я неисправим, — напомнил Феликс, схватил её и притянул к себе.

Держал он Даниэлу крепко, так что ей не осталось ничего, кроме как успокоиться и снова уткнуться ему в плечо. Ноги в туфлях почти онемели от боли, но она боялась пошелохнуться, и продолжала обнимать Феликса, закрыв глаза.

Огоньки гирлянды то разгорались, то угасали вместе со своим отражением в оконном стекле, а секундная стрелка на часах, висевших над доской, неспеша делала один оборот за другим.

— И за что мне это наказание? — произнесла Даниэла.

— Мы с тобой так похожи, — ответил Феликс. — Я тоже постоянно задаюсь этим вопросом.

Игра 19. Коварный обман

Музыка в коридорах не стихала, а на окнах всё так же бодро мигали огни гирлянд, но в воздухе уже ощущалась расслабленность и леность, которая обычно окутывает сознание после долгого веселья. Спустя почти два часа суеты и безостановочной беготни от кабинета к кабинету все успели набраться впечатлений и устать от праздничной суматохи, поэтому лишь тихо переговаривались, развалившись на свободных партах и подоконниках.

Пол был усыпан обрывками мишуры, конфетти из переливающейся фольги, лентами дождика и кожурой от мандаринов, но об уборке пока никто не думал. Впереди предстояло раскрытие главной интриги вечера: кто же победил в соревновании классов.

Обязанность подсчёта голосов с самого начала решили возложить на Феликса, так что подделать результаты в обход него было невозможно. Каждый получал только один небольшой бланк, в котором нужно было указать имя, фамилию, класс и три самых интересных идеи.

— А как же тайна голосования? — спросила в своё время Вербицкая, когда старосты обсуждали этот вариант. — Зачем имя сообщать?

Скорее всего, она уже раздумывала над тем, как обмануть эту систему, но пока не видела выхода.

— Если кто-то хочет оставить своё имя в тайне, результаты для него тоже останутся в тайне, — ответил Феликс, уставившись на неё равнодушно-презрительным взглядом.

Вступать с ним в противостояние было неосмотрительно и даже опасно, поэтому Света раздражённо фыркнула и умолкла, но он этого не заметил, так как её мнение в принципе его не интересовало. В общем, несмотря на сопротивление Вербицкой, решение было принято единогласно.