Читаем Любовь по-французски полностью

Ибо лишь случай сделал Жюля Дюрана одним из почтенных граждан Бленваля. Решившись покинуть Париж, он поделился этим проектом со своим старым другом Леру. Леру, заведующий одним из отделов магазина «Bon Marché», не прочь был поступить таким же образом, тем более что, если ему удастся сбросить ярмо, он знал, где он раскинет свой огород. Ему был знаком маленький, хорошенький, как игрушка, городок, называемый Бленвалем, кокетливый и свежий, утопающий в садах и лесах, к тому же еще поблизости от Парижа. Вот где хорошо было бы пожить и отдохнуть; но когда у тебя куча ребят и жена, желающая разыгрывать из себя даму, есть ли возможность отложить копейку про запас? Этот разговор произвел сильное впечатление на Жюля Дюрана. Когда он вернулся от Леру, его решение было принято. По дороге он купил путеводитель. В начале одной из страниц он нашел Бленваль, справился в расписании, и два дня спустя он уже покупал билет до этой станции. При этом, однако, добрейший Жюль Дюран не заметил, что перед Бленвалем, куда он устремлялся, в указателе значилось несколько других местечек того же имени, с несколько иным правописанием, список которых занимал конец предыдущей страницы и среди которых находился Бленваль, рекомендованный почтеннейшим Леру! Вследствие чего, подъезжая к «своему» Бленвалю, Жюль Дюран слегка удивился, что нигде не видит садов и лесов, о которых рассказывал ему его друг Леру.

Тем не менее, каков бы он ни был, этот Бленваль, куда судьба занесла его, он сразу понравился Жюлю Дюрану, лишь позже узнавшему о своей ошибке из насмешливого письма Леру, которое очень пришлось ему не по вкусу и послужило причиной разрыва между двумя друзьями после того, как Дюран ответил с большой резкостью, Бленваль-на-Аранше был не хуже других Бленвалей, и раз уж он напал на этот Бленваль, он готов удовлетвориться своей находкой!

По всей Франции рассеяно бесконечное число очаровательных маленьких городков. Сообразно с местностью, расположен ли такой городок на равнине или в горах, возле реки или на берегу моря, среди лесов или среди лугов, на пологом склоне или на дне долины, каждый из них имеет свою особенную прелесть, предлагая путнику какой-нибудь живописный и привлекательный вид. Он рождает желание пожить там несколько дней или дольше. Он сохраняется в памяти, оставляя в ней приятный образ. И вот из всех маленьких французских городов Бленваль, быть может, единственный, который, в виде какого-то чуда, лишен всякого интереса. Это специальное его качество происходит не только от него самого, но и от прилегающей к нему местности. Бленваль расположен среди природы, поистине исключительной по своей скудости. Уже издали эта скудость делается заметной. Цвет земли в окрестностях Бленваля отвратителен, листва деревьев бедна, форма их безобразна. Горизонт лишен всякой гармонии. Река, текущая по линии железнодорожного полотна, делает неуклюжие и некрасивые изгибы. Она катит мутные и грязные воды. Фермы, разбросанные среди полей, неудачно расположены. Что до самого Бленваля, он вполне соответствует всему окружающему.

Вообразите себе маленький городишко в три тысячи восемьсот жителей, без малейшего намека на живописность; заурядные улицы, окаймленные домами без стиля, без возраста, без характера. Бленваль не насчитывает других зданий, кроме вокзала, городской ратуши, школ и вполне «современной» церкви, перестроенной лет тридцать тому назад невежественным архитектором, сделавшим из нее нечто незначительное и вульгарное, с ее алтарем с улицы Святого Сульпиция и витражами цвета мочи. Ах, она лишена, эта бленвальская церковь, даже того интимного очарования, каким обладает самая бедная деревенская церковка в ее убогой одежде старого камня и облупившейся извести! Впрочем, в Бленвале не только нет старой церкви, там не найти никаких следов прошлого. Ни старого моста, ни куска старой стены, ни обломка башни, ни остатков старинного дома, ни какой-нибудь забавной вывески, ни извилистой улички, ни древнего, иззубренного межевого камня! Бленваль не обладает ни единым памятником былых времен. Он кажется целиком купленным по дешевке на фабрике, где его наскоро изготовили. Можно подумать, что его кое-как здесь расставили, только бы от него избавиться. Он ни с чем не связан. В нем нет даже тех кокетливых черточек, которые встречаются иногда в новых городах, заставляя прощать им их новизну.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная классика (Эксмо)

Забавный случай с Бенджамином Баттоном
Забавный случай с Бенджамином Баттоном

«...– Ну? – задыхаясь, спросил мистер Баттон. – Который же мой?– Вон тот! – сказала сестра.Мистер Баттон поглядел туда, куда она указывала пальцем, и увидел вот что. Перед ним, запеленутый в огромное белое одеяло и кое-как втиснутый нижней частью туловища в колыбель, сидел старик, которому, вне сомнения, было под семьдесят. Его редкие волосы были убелены сединой, длинная грязно-серая борода нелепо колыхалась под легким ветерком, тянувшим из окна. Он посмотрел на мистера Баттона тусклыми, бесцветными глазами, в которых мелькнуло недоумение.– В уме ли я? – рявкнул мистер Баттон, чей ужас внезапно сменился яростью. – Или у вас в клинике принято так подло шутить над людьми?– Нам не до шуток, – сурово ответила сестра. – Не знаю, в уме вы или нет, но это ваш сын, можете не сомневаться...»

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Проза / Классическая проза

Похожие книги

Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды – липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа – очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» – новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ханс Фаллада

Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века
20 лучших повестей на английском / 20 Best Short Novels
20 лучших повестей на английском / 20 Best Short Novels

«Иностранный язык: учимся у классиков» – это только оригинальные тексты лучших произведений мировой литературы. Эти книги станут эффективным и увлекательным пособием для изучающих иностранный язык на хорошем «продолжающем» и «продвинутом» уровне. Они помогут эффективно расширить словарный запас, подскажут, где и как правильно употреблять устойчивые выражения и грамматические конструкции, просто подарят радость от чтения. В конце книги дана краткая информация о культуроведческих, страноведческих, исторических и географических реалиях описываемого периода, которая поможет лучше ориентироваться в тексте произведения.Серия «Иностранный язык: учимся у классиков» адресована широкому кругу читателей, хорошо владеющих английским языком и стремящихся к его совершенствованию.

Коллектив авторов , Н. А. Самуэльян

Зарубежная классическая проза
Самозванец
Самозванец

В ранней юности Иосиф II был «самым невежливым, невоспитанным и необразованным принцем во всем цивилизованном мире». Сын набожной и доброй по натуре Марии-Терезии рос мальчиком болезненным, хмурым и раздражительным. И хотя мать и сын горячо любили друг друга, их разделяли частые ссоры и совершенно разные взгляды на жизнь.Первое, что сделал Иосиф после смерти Марии-Терезии, – отказался признать давние конституционные гарантии Венгрии. Он даже не стал короноваться в качестве венгерского короля, а попросту отобрал у мадьяр их реликвию – корону святого Стефана. А ведь Иосиф понимал, что он очень многим обязан венграм, которые защитили его мать от преследований со стороны Пруссии.Немецкий писатель Теодор Мундт попытался показать истинное лицо прусского императора, которому льстивые историки приписывали слишком много того, что просвещенному реформатору Иосифу II отнюдь не было свойственно.

Теодор Мундт

Зарубежная классическая проза