Любовь по инструкции

— Вернулись? То есть, не найдя самку, ты покинул место, где её держали? И, даже, наблюдателя не оставил? — Андрей помолчал. — Не знаю, что сказать. Ты её, вообще-то, хотел найти или так, только вид делал?

— Хотел, — Кирилл сверкнул глазами. — Она носила моих щенков! Уехали оттуда, подумал, что самку увезли уже.

— А, куда девалась твоя истинная, ради которой ты выгнал из дома беременную жену?

Кирилл затравленно посмотрел на Верховного и прохрипел:

— Она вернулась к отцу. Он ее выдал замуж за кого-то из своих.

Верховный помолчал, затем, встал и прошелся по кабинету.

— Ты понимаешь, что наделал? А я, ведь, помню твою жену.

Дёмин вскинулся.

— Она звонила мне, выбивала поликлинику для вашего посёлка. Я, тогда, так удивился, что такими делами занимается самка, что сразу дал добро. Хотел приехать и посмотреть, как у вас в клане дела, да закрутился и не выбрался. Теперь, очень об этом жалею. Что собираешься делать дальше?

Кирилл неуверенно пожал плечами.

— Что тут можно сделать? Жить. У меня — клан, обязанности. Ошибки я учел, теперь, во всем со зверем на равных.

— Кто сейчас Луна клана?

— Наталья Терешина, жена Владимира, моего беты.

— А, если бы успел найти Татьяну до того, как её нашли волки несостоявшегося тестя, то, что собирался делать?

— Как — что? Везти её домой. Я и дом велел отремонтировать к ее приезду, чтобы и запаха Алексис не было.

— Не думал, что самка могла не захотеть возвращаться?

— Как это? Куда бы она делась? — удивился Кирилл. — На ней же — моя метка, она обязана меня слушаться. Потом, набегалась уже, ей тоже не сладко пришлось, её же на цепи держали! Думаю, она домой впереди меня бежала бы. Беременность самкам мозги отшибает, но не настолько же, чтобы от живого мужа и своего дома отказываться.

— Ты, вот, и не беременный, а мозги отшиблены, — печально проговорил альфа. — Как собирался ее домой звать?

— Альфа, какое это сейчас имеет значение? Что говорить о том, что не исправишь? Жизнь продолжается — я сейчас подбираю кандидатуру самки, которая станет мой избранной.

— Ответь, — голос пробрал до костей.

Попробуй, откажи такому!

— Сказал бы — прости, я — идиот. Не понял, кто моя пара, был с тобой груб и обошелся несправедливо. Ставь мне метку, и поехали домой, весь клан тебя ждет.

— Да, ты, просто, романтик! — восхитился Волков. — А, если бы, она отказалась?

Кирилл не мог понять, что от него хочет Верховный, и какое, вообще, ему дело до того, что было и что могло бы быть?

— Поднял на руки и всё равно увёз бы.

— Сбежала бы второй раз.

— Не сбежала бы. Она любит комфорт, у нас не дом, а сказка. Приставил бы к ней охрану. Да, и с животом, не побегаешь. А когда родились бы дети, тем более, никуда не делась бы.

— Ты её, хоть немного, любил? — тихо спросил Верховный. — Вот, слушаю — ты рассказываешь, и ни слова теплого о жене не мелькнуло. Говоришь, как о постороннем предмете.

— Она замечательная: сильная волчица, преданная жена, отличная Луна, — ответил Кирилл. — Мне с ней было хорошо, только, всё время чего-то не хватало. Любить? Не знаю. Доставать для неё звёзды с неба мне никогда не хотелось. Я ценил Татьяну, старался, чтобы ей было удобно, и у неё всего доставало. Жалею, правда, очень жалею, что она погибла, что вместе с ней погибли щенки, но уже ничего не изменишь и не исправишь.

— Щенки?

— Да, она была беременна двойней. Вот, по ком я горюю по-настоящему. Спасает лишь то, что дети для меня так и остались только словами. Я не видел Татьяну беременной, и мой зверь не общался со щенками.

Верховный подошел к окну и облокотился на подоконник, размышляя, что ему со всем этим счастьем делать.

Наконец, он решился, взял телефон, нажал вызов.

— Да, Он здесь. Сожалеет. Впрочем, это ты можешь у него спросить сама. Даю трубку? — и протянул телефон Кириллу.

Волк недоверчиво посмотрел на сотовый, потом — на Верховного.

— Альфа?

— Ответь. Там кое-кто хочет с тобой поговорить.

— Слушаю, — осторожно проговорил Дёмин, и его обдало жаром, потом окунуло в прорубь.

— Добрый день.

— Таня? — Кирилл не верил своим ушам. Оглянулся на Верховного, но тот стоял к нему спиной, лицом к окну.

— Таня? — повторил ещё раз. — Кто ты? Ответь!

— Голос не забыл, радует, — негромко ответила женщина.

Кирилл прерывисто вдохнул и — сел, где стоял. Прямо на пол, вернее, на толстый зеленый ковер, в ворсе которого утопала вся ступня.

Наверное, если бы он сел на глыбу льда или битое стекло, то, также, не заметил бы.

— Таня… Дети?

— Рядом со мной.

— Адрес! Я немедленно выезжаю!

— Стой, не спеши, — женщина говорила спокойно. — Не хочешь узнать, что случилось, почему я жива?

— Всё — потом, — отрывисто бросил Кирилл. — Говори, где ты, я вас заберу.

— Как прошли роды, как здоровье? — тихо продолжала женщина.

— Потом поговорим. Дети здоровы? Говори адрес!

— Мы поговорим сейчас, — твердо ответила женщина. — Или не поговорим никогда.

— Ты на другом континенте? Я сам за вами вылечу. Канада, да? Дома со всем разберёмся.

— Я никуда с тобой не поеду, — ответила Татьяна, удивляясь, как она могла раньше не видеть этой черствости и «я сам знаю, что для тебя лучше».