Любовь по наследству

Содрогаюсь при мысли о том, в каких операциях он участвует и с какими людьми вынужден сталкиваться. В ушах звучат выстрелы кольтов и беретт и стук прыгающих по асфальту гильз.

— Не представляю… — Поворачиваюсь и обнимаю его за шею. Хочется сделать так, чтобы он больше никогда в жизни не подвергал себя опасности. — Не представляю, что бы со мной было, если бы мы правда… сошлись. Как я ждала бы тебя ночами дома, если бы знала, что в эти минуты ты гоняешься за головорезами? Наверное, после первого же дела поседела бы. — Провожу подушечкой пальца по его шершавой щеке и шепотом добавляю: — И так-то, если мы будем в разных городах, на разных континентах, мне теперь не будет покоя.

Кеннет утыкается подбородком в мою голову и снова становится уязвимым и до головокружения моим.

— Я размышлял об этом, — говорит он.

— О чем?

— О том, что если мне когда-нибудь доведется повстречать свою женщину, я должен буду подумать о ее спокойствии. — Он вздыхает. — Я увлечен своей работой и знаю в ней толк, но, наверное, мог бы оставить ее, заняться чем-то менее опасным — юридическими консультациями или преподаванием. Я честно отработал свое, много лет. И, кажется, почти готов уступить свое место более молодым и проворным.

Кладу голову ему на плечо. Его речи как сильнодействующее успокоительное. В первые мгновения не чувствуешь ничего, потом наступает нечто вроде опьянения, потом полностью оказываешься во власти лекарства. Мне начинает казаться, что в словах Кеннета есть смысл, и я уже почти не сопротивляюсь, просто молча слушаю.

— Если хочешь, я поеду с тобой, но мы не будем уединяться, пальцем друг к другу не прикоснемся, — предлагает он. — Будем просто видеться и общаться, чтобы лучше друг друга узнать, тогда и упрекнуть нас будет не в чем. Ты же имеешь право общаться просто с друзьями?

Поначалу его план представляется мне вполне приемлемым, но я задумываюсь, так ли будет просто претворить его в жизнь, и качаю головой.

— Но почему? — с удивлением и разочарованием спрашивает Кеннет.

— Потому что если нас кто-то увидит вместе, пусть в самом людном месте, я тут же вспомню про сегодняшнюю ночь и стану пунцовой от стыда. Если бы между нами ничего не было, тогда бы другое дело.

Кеннет вздыхает.

— Эх! Знать бы обо всем заранее. Тогда мы могли бы и потерпеть.

— По-твоему, смогли бы?

Кеннет смотрит на меня почти с обожанием и счастливо улыбается.

— Вряд ли. Скорее всего, нет. Что же нам придумать? — Он сосредоточенно размышляет, почесывая лоб. — Может, приедешь еще раз, попозже? Через неделю? Или через две? У меня еще не закончится отпуск.

— Я свой отпуск отгуляла два месяца назад. В следующий меня сейчас не отпустят, как ни упрашивай.

— Гм… тогда…

Сидеть с ним рядом и слышать его протяжную речь до того здорово, что я без раздумий уволилась бы, но вот Джонатан… Жестоко ранить его не хочется до чертиков, однако эта мысль уже не слишком меня пугает. В душе мало-помалу поселяется умиротворение. Кажется, все идет как должно и моя задача — лишь приспособиться к обстоятельствам. И наслаждаться нежданно-негаданно свалившимся на голову счастьем.

— Тогда будем ждать твоего следующего отпуска, — решительно говорит Кеннет. — Конечно, придется запастись терпением, но я готов на любые жертвы.

— Гм… в отпуск мы всегда ездим с Джонатаном, — осторожно произношу я. — Причем он заранее продумывает, где отдохнуть, покупает путевки или билеты и все остальное, что может понадобиться, например новые чемоданы.

— Ага. — Кеннет шлепает себя по бедру, поджимает губы и с минуту молчит. — А знаешь что? Давай отложим это важное дело до завтра? Сколько сейчас времени?

Поднимаю руку и смотрю на часы.

— Ого! Уже полтретьего.

— Когда у тебя самолет?

— В девять тридцать.

Кеннет потирает руки.

— Время еще есть. Предлагаю немного отдохнуть, прояснить мозги. А завтра, то есть сегодня, встанем пораньше и за завтраком решим, как нам быть.

— Отлично. — Зеваю, не раскрывая рта.

— Мы непременно найдем выход, — с уверенностью произносит Кеннет. — Ведь правда? — спрашивает он с трогательной надеждой в голосе.

— Правда, — отвечаю я, уже свято веря в то, что найти выход просто необходимо.

Кеннет забирается на кровать и хлопает по пустому пространству рядом с собой.

— Скорее иди ко мне.

Как просто и мило! До чего романтично и многообещающе…

Я ложусь возле Кеннета, мы снимаем друг с друга халаты, накрываемся простыней и обнимаемся. Мне бы правда отдохнуть перед дорогой, но тепло и дурманящий запах Кеннета наводят на мысли совсем не о сне и пробуждают отнюдь не желание подремать.

Я расслабляюсь и замираю в его объятиях лишь полчаса спустя, когда стихают наши стоны и начинает восстанавливаться дыхание. Он предложил встречаться, но не уединяться! Да это бы было сущей пыткой!

На нас невидимой тучей опускается сладостное тепло, и о чем-либо думать, искать какие угодно решения совершенно нет сил. Уже погружаясь в дремоту, я невольно отмечаю, что и этого мне катастрофически не хватало: засыпать в объятиях любимого и толком не знать, стук чьего сердца ты слышишь — его или своего.

7