Любовь по науке, или на практику в другой мир (СИ)

— А с чего вы вообще взяли, что она проросла на вашу связь с Марией? — удивленно обернулся Дарбюр. — Хотя, понимаю. Молодость, чувства, истинная пара… Затмевает взгляд. Кажется, что все связано именно с твоей любовной историей. Мы не знаем, господа адепты. Думаете, только вы истинная пара в Академии? За эту неделю среди участников Эксперимента уже сложилось несколько пар. Не исключено, что среди них есть «истинные». Бейария, скорее всего, проросла в ответ на все истинные пары, что здесь есть, не только ваши. Нашей целью было лишь убедиться, что образующиеся под действием Эксперимента пары нередко имеют истинную природу. Бейария — прекрасный измерительный инструмент. Думаю, нужно посадить еще две в разных частях сада…— он поглядел на Бауреля.

Тот кивнул.

А мы все стояли немного ошарашенные. В первую очередь — осознанием, какая же у нас «мания величия». Ведь никто не подумал, что росток мог проклюнуться вообще в ответ на истинность какой-то совсем другой пары!

Да хоть на истинность Гая с Милессой, которые тоже накануне вернулись в Академию из Серебристой рощи (и еще не успели расстаться)!

— Я остаюсь при своем мнении! — сложил руки на груди упрямый Гарвер.

— А я рад результатам. Ведь так остается шанс, что и наша с Марией связь имеет самую глубокую природу, — сказал повеселевший Мэйгар.

А я задумалась. Что-то такое проклевывалось. Какая-то идея…

Ведь измерительный прибор у нас и верно теперь есть.

— Почтенные магистры! — наконец нашлась я. — Но ведь бейария, по-видимому, может нам помочь определить, какая из моих истинных пар… самая истинная. Прошу — рассмотрите мою идею! Думаю, можно устроить такой эксперимент в рамках отбора.

— Кгм… — сказал Дарбюр, с интересом глядя на меня. — Разумеется, рассмотрим… Просто, видишь ли, адептка Мария, у нас всего пять семян этого уникального растения, не уверен, что мы хотим все их потратить на наши изыскания. И привезти новые не так легко. Можно было бы ускорить созревания семян этого экземпляра. Но… бейария не поддается магии. Она расцветет быстрее и даст семена, только если истинная пара будет просто-напросто сидеть рядом с ней. Истинная пара с доказанной истинностью…

— Расцветет быстрее? — обрадовалась я. — Тогда еще лучше! Это просто великолепный измерительный прибор! Если концепция истинных пар — истинна, то, обещаю, к концу опыта мы получим много семян бейарии!

***

Выдуманный мною опыт требовал подготовки, поэтому его решили проводить через день. Ожидался выходной, поэтому все мы будем иметь достаточно времени, чтобы «просто-напросто сидеть рядом с бейарией».

А вечером следующего дня предполагалось первое испытания на отборе.

Но прежде, уже ночью, когда я шла от Дарбрюра, написав новый список конкурсов, произошло кое-что интересное.

Я слегка заблудилась и свернула к площади возле ворот, откуда мы уезжали в Серебристую рощу.

А там, в лунном свете, развивалась драма.

Правда, все выглядело так красиво, волшебно и загадочно, что мысль о драме не сразу рождалась в голове.

Посреди площади стояла большая… тыква. В смысле, бертуари светло-оранжевого цвета, расписанный зелеными листиками и по форме напоминающий тыкву. Возле него — Милесса с маленьким чемоданчиком.

Она отчаянно обнималась с Гаем, который исступленно прижимал к груди ее голову. Вернее, почти к животу, настолько он был высокий, а фея — миниатюрная.

А прямо рядом с бертуари стоял невысокий, очень стройный мужчина в зеленом фраке, не иначе как «фей». Он разговаривал, и с кем бы вы думали?

Конечно, с Великим и Ужасным. В лунном свете черные волосы Гарона красиво блестели. Профиль казался особенно мужественным, словно выточенным из камня.

Я залюбовалась на несколько секунд. Потом… вспомнила, что он теперь в моей жизни фигура неоднозначная. Гарвер прав — совершенно непонятно, что ему нужно на самом деле. Пусть теперь старается доказать мне, что он белый и пушистый. И что выбрать я должна именно его. А я буду думать.

Буду принцессой!

Хотела незаметно проскользнуть по краешку площади, чтобы не мешать Гарону решать деловые вопросы с феем, который повезет Милессу, а Гаю с Милессой — провести последние минуты в объятиях друг друга.

Но, видимо, слух у всех этих рас куда лучше человеческого. А может, я при всей своей компактности топаю, как слон. Меня заметили.

Сперва Милесса подняла голову с живота Гая. Потом — Гарон обернулся и вполне так доброжелательно кивнул. Словно ожидал меня тут увидеть.

— Маша! — звонко крикнула Милесса, и они с Гаем, взявшись за руки, подбежали ко мне.

Крошечная фея от души обняла меня, намочив слезами мою шею.

— Маша! Я вернусь! И я… всегда буду тебя благодарна! Ведь если бы не ты, если бы ты не пришла в наш мир, если бы не стала участвовать в Эксперименте, то Гай никогда бы не решился искупаться в пыльце! И мы с ним не нашли бы друг друга! — горячо прошептала она мне.

— Ну-ну… — я инстинктивно погладила малолетнюю фею по голове. — Ты, главное, возвращайся через неделю! А то он с ума сойдет!

— Конечно! Я никогда его не забуду! Я вернусь — и мы будем вместе! — пообещала фея.