Любовь по объявлению

С наступлением следующей весны Александр постоянно вынужден был выслушивать нескончаемую песню на новый лад. Ксению вдруг озарило, что дача творческого человека — это не огород и сажать там капусту и горох — пошло. «Райский кусочек земли» должен сохранять первородную растительность, услаждать глаз, нюх, вселять вдохновение и давать отдохновение. Но так как в прошлом году она успела извести на участке почти всю первородную растительность, то теперь ее нужно было просто и элементарно посадить. Ксения купила в лесничестве саженцы — очаровательные голубые елочки и крепенькие дубки — и засадила ими все свои шесть соток.

Александр не стал спрашивать, почему она не оставила места под шикарный загородный дом с газовым отоплением и канализацией. Возможно, Ксения посадила дубки не просто так, а с далеко идущим умыслом: дубовые доски незаменимы при строительстве.

— Помнится, эксперимент был неудачным, — позволил себе напомнить Александр.

— Потому что я была одна, — объяснила Ксения. — Рядом не было никого, кто захотел бы и смог поддержать меня.

— Ну, если ты не оставила эту идею… — сказал Александр, осознав, что отговорить Ксению ему, как всегда, не удастся. — Только один вопрос: как, в случае удачного исхода, ты думаешь совмещать деревню Осокорки и журналистику? Нет, вполне вероятно, что там поблизости и существует какая-нибудь районка. Но ты же сама понимаешь — это не твой уровень.

— Спасибо, — холодно ответила Ксения, показывая, что признание ее уровня пришло слишком поздно и она во всем способна разобраться сама. — Я не собираюсь совмещать Осокорки и журналистику. В случае удачного исхода, как ты его назвал, Петр переедет ко мне. Моя земля… — («Еще немного, и ее разорвет от самодовольства», — подумал Александр). — Моя земля намного ближе. Да, я не могла дать ей толк одна. Но вместе с Петром мы сможем, я надеюсь, довести начатое до конца.

— А что значит до конца? — поинтересовался Александр.

— Мы построим там шикарный загородный дом.

— В роли помещицы ты будешь неплохо смотреться, — признал Александр. — Но, думаю, постройка дома — это еще не конец.

— Что ты имеешь в виду?

По отстраненному выражению Ксении он понял, что она «закрылась», но все-таки попытался «прошибить стену».

— Знаешь, когда придет твой настоящий конец? Это будет как в сказке Феликса Кривина: «И тогда случилось САМОЕ СТРАШНОЕ. Они стали жить-поживать и добра наживать».

Ксения посмотрела на него и насмешливо улыбнулась. Кажется, она уже начала в уме наживать это самое добро.

Ксения посмотрела на себя в зеркало, потом перевела вопросительный взгляд на Александра.

— Мне нравится, — солгал он.

— А мне — нет.

Она была расстроена, как была бы расстроена всякая женщина, обнаружившая однажды вместо себя в зеркале пугало. Конечно, не было ничего особо страшного в том, во что она превратилась. «Тебя ничем не испортишь», — подхалимски убеждал Александр, когда она засомневалась в правильности этой идеи. Идея была такова — придать Ксении естественный вид: смыть всю косметику, перекрасить волосы в цвет, который приближался бы к ее настоящему… Ксения попыталась отстоять хотя бы волосы, но Александр считал, что это необходимо.

— Они подумают, что ты седая.

— Какая разница, что они подумают? — сказала Ксения, но глаза ее смотрели неуверенно.

— Не стоит рисковать, — посоветовал он, чем убедил ее окончательно.

Имидж для поездки в Осокорки они продумывали вместе, и сейчас Ксения сильно подозревала, что Александр мстил ей за то, что выбор она, по сути, сделала сама.

— А на прощание я хочу рассказать тебе одну поучительную историю…

— Почему на прощание? — подозрительно спросила Ксения.

— Ну, мало ли…

— Давай, — разрешила Ксения.

До конечной было еще далеко, почему бы не использовать время с пользой? К тому же Александр, которого в этот раз что-то заклинило, будет лишен возможности приставать к ней с просьбой еще раз подумать.

— Однажды известный путешественник, основатель «школы выживания» Виталий Сундуков пережил одну «забавную» историю, произошедшую с ним на острове Ириан-Джая среди папуасов, которые незадолго перед этим съели Майкла Рокфеллера и двух миссионеров. Как-то он уходил от каннибалов, и его провожали трое из них. Сундуков решил их отблагодарить. Одному из них он дал коробочку с цветным бисером, потом дал то же самое второму. Когда полез в карман, обнаружил, что больше бисера нет. Дал обделенному понять — все, больше нет, извини, друг. А обделенный призадумался. И говорит своим товарищам: «Вам дал». Те, довольные, отвечают: «Нам дал». Тогда он опять за свое: «Вам дал, а мне не дал, вот видите — у вас есть, а у меня нет. Давайте его съедим». Что примечательно, те сразу же согласились: «Давай съедим».

— В твоем Сундукове было больше веса, чем во мне, — резонно предположила Ксения.

— Естественно, — сказал Александр. — Но какова неблагодарность? И доказать предателям ничего нельзя — у них свои понятия о совести и чести.

— И как он выкрутился?