Любовь по правилам и без (СИ)

— Не передумаю.

— И будешь мне верить?

— Буду.

— И ревновать не будешь?

Я поставила перед ним чашку, села напротив.

— Буду, — глядя ему в глаза, ответила честно. — Ревновать буду.

— А девушкой моей будешь? — задал он самый главный вопрос.

Я могла превратить все в шутку, могла вообще не отвечать. Но я давно уже взрослый человек и понимаю, когда время шуток проходит и нужно говорить правду.

— Буду, — кивнула согласно.

Белый мерседес несся по трассе Москва — Санкт-Петербург. Ромка вел машину, крепко держа руль и периодически поглядывая на меня. Улыбался, я улыбалась ему в ответ. Тихо играла музыка, за окном накрапывал дождик.

— Будем гулять на Питеру под дождем, — сказал Ромка, — романтика, блин.

— Можем вернуться в Москву, — внесла я предложение.

— Вот еще, — хмыкнул Ромка. — Я номер снял, один на двоих. С неприлично большой кроватью.

— Планируешь разврат? — улыбнулась в ответ.

— Не планирую, но очень надеюсь.

— А диван в номере есть?

— Только не обламывай меня так жестоко, — взмолился Ромка. — Дай пожить надеждой.

— Надежда юношей питает, — согласилась с ним.

— Так дай попитаться еще немножечко!

Мы засмеялись. Как же мне с ним легко, как радостно.

Сзади засигналили. Ромка увеличил скорость.

— Пропусти, — попросила его, оглядываясь.

За нами, почти касаясь заднего бампера, шел огромный внедорожник.

— Ром, пропусти. Дураков полно, не связывайся.

Ромка отмахнулся, выжимая педаль газа. Но внедорожник не отставал, буквально наступал на пятки и сигналил.

— Ром, — продолжила настаивать я, — пропусти. Дорога скользкая, мало ли.

— Ладно, — неохотно согласился упрямый мальчишка.

Но скорость не сбавил.

— Ром, — сказала я жестче.

— Анька, — его голос звучал напряженно, — у нас что-то с тормозами.

— Что?!

Ромка бросил взгляд на приборную панель и тихо обматерился. Я тоже туда посмотрела — ярко-красная лампочка сообщала, что у нас действительно проблемы и серьезные.

— Ты не переживай, — стал успокаивать меня Ромка. — Я сейчас перестроюсь и попробую потихоньку остановиться.

Он осторожно перестроился, машина летела дальше.

— Я справлюсь, — сказал Роман, — не волнуйся.

— Конечно справишься, — я старалась говорить, чтобы голос звучал уверенно.

И он бы справился, но водитель внедорожника решил проучить нахала, долго не уступавшего дорогу. Он чуть обогнал мерседес, а потом резко перестроился в наш ряд, подрезая. Газанул и умчался. Если бы с тормозами было все нормально, Ромка бы вырулил. Но не судьба. Мокрый асфальт, плохая видимость и неисправные тормоза — вот наши исходные данные. Ромка еще пытался вывернуть руль, выжимая педаль тормоза, потом схватился за ручник, но машину уже развернуло, после еще и еще, а потом мы полетели.

10

Когда машина замерла, я продолжала сидеть, крепко зажмурившись и пытаясь понять: жива я или нет. Пониманию сильно мешала раскрывшаяся подушка безопасности.

— Анька, ты как?

Я прислушалась к себе. Как я, в самом деле? Вроде жива. И, кажется, даже относительно здорова.

— Анька, Анечка, Нюська! Не молчи!

Ромка потянулся ко мне, отстегнул ремень безопасности. Я продолжала прятаться за плотно сжатыми веками, и все его движения не видела, чувствовала обострившимися нервными окончаниями.

— Эй, — он провел пальцами по моей щеке, — Нюська, ответь мне.

— Ромашка, я жива, — ответила, когда его палец погладил губы. — Кажется.

— Шевелиться можешь?

— А черт его знает.

— Пошевели рукой, — попросил Ромка.

— Рукой?

— Или ногой.

Послушно поджала пальцы на ногах, вроде никаких болезненных ощущений.

— Ну, как?

— Пальцы шевелятся, — поделилась с ним новостью.

— Пальцы? Где?

— На ногах.

— Нюся!

— Ромашка, не ори на меня. У меня стресс.

— У меня тоже.

Раздался звук открывающейся двери, я приоткрыла один глаз. Ромка вышел из мерседеса.

— Ты куда? — пропищала, открывая второй глаз.

Шок у меня был, и не шуточный. Я первый раз попала в аварию. Нет, за годы водительского стажа было пару раз, но вот чтобы так, с полетом, разворотом и раскрывшимися подушками безопасности — такое впервые. Это же мы могли погибнуть, да? Мамочка моя!

Ромка обошел машину, дернул мою дверь (она поддалась с трудом) и осторожно стал доставать меня из машины. А у меня мозги заклинило, вцепилась в сидение и замотала головой.

— Пусти!

— Ань, — Ромка продолжал тянуть меня, — вылезай.

— Нет!

— Анька!

— Нет!!!

От осознания того, чем могла закончится наша поездка, стало очень хреново. Слезы подступили к глазам, я всхлипнула.

— Да! — крикнул на меня Ромка и дернул.

Я вывалилась из машины, всхлипывая все громче и громче.

— Анька, тише, не плачь, — попробовал успокоить меня Валишевский.

Куда там, слезы брызнули из глаз, как у клоуна на арене цирка. Зубы стучали, руки тряслись.

— Анечка, — Ромка хотел пристроить меня на груди и прижать покрепче.

— Нет! — оттолкнула его.

— Анечка, все хорошо!

Напрасно, я не готова была ничего слышать, просто рыдала, захлебываясь слезами. Терла глаза, зажимала рот рукой, то ли пытаясь успокоится, то ли продолжая рыдать.

Роман, не оставляя свои попытки меня успокоить, посадил на капот.

— Анька, — вытирал мои слезы.