Любовь по расчету

Но поступок Берти взволновал Дианту. Она вспомнила, как он сказал: «Теперь, когда я потерял Софи, меня уже больше ничего не интересует». Эти слова врезались в ее память и теперь крайне ее беспокоили. Берти, у которого было множество увлечений, настолько поддался своему чувству, что собственная жизнь перестала иметь для него сколько-нибудь значительную ценность. Затем в памяти всплыло лицо Элинор. Как блестели ее глаза, когда она останавливала свой взор на Джордже! Она была готова пойти за ним хоть на край света, презрев все опасности и неудобства. Лишь бы он был с ней рядом…

Дианта уже успела понять, какое чувство движет Берти и Элинор. Как будто пелена, которая скрывала мир и которую она так упорно не хотела замечать, упала с ее глаз. Ей так хотелось поговорить с Рексом — как они говорили обо всем раньше, в старые добрые времена. Но сознание того, что она его любит, а он ее — нет, бросало тень на их отношения. Большую часть времени Дианте удавалось сохранять присутствие духа, непрерывно убеждая себя в том, что однажды она завоюет любовь супруга. Но иногда при мысли о том, что этого может никогда не случиться, ее бросало в дрожь.

Брюссельский парк располагался в самом сердце столицы — огромный элегантный сад, пересеченный множеством тропинок, с прекрасными видами на украшенные фонтанами бассейны. В парке находился королевский дворец. Неподалеку от него на улице Руаяль стояли походные палатки, которые торопливо приводили в порядок по случаю приезда герцога Веллингтона. К парку же примыкала улица Дюкаль, вдоль которой выстроились просторные особняки, один из которых арендовал для семейства Чартридж заблаговременно приехавший в Бельгию Дилэйни.

Дианте новый дом пришелся по вкусу — прекрасный вид на парк и прогуливающуюся там ежедневно публику вполне ее устроил. Часть комнат была отведена для Элинор с Джорджем. Берти и камердинер заняли всего две. Кузен бесстрастно поблагодарил графиню за оказанное гостеприимство. Казалось, он не может найти себе места и пытается хоть как-то отвлечься, ревностно выполняя свои служебные обязанности.

Дианта еще раз убедилась в правоте Рекса — в ожидании сколько-нибудь значительных событий прошли недели. Внезапно возникшая необходимость отъезда сорвала их с места, но теперь, когда они приехали в Брюссель, жизнь в городе мирно шла своим чередом — балы, завтраки, прогулки верхом и многие другие развлечения устраивались многочисленными приезжими, уставшими от утомительных путешествий. Почти вся английская знать находилась в Брюсселе. Многие должны были приехать со дня на день.

Дианта сразу же стала пользоваться в светских кругах огромным успехом. Ее красота и остроумие покорили немало мужчин, и она тотчас же начала заводить полезные знакомства. Ей очень хотелось заставить мужа хоть чуточку себя ревновать, но Рекс на ее «шалости» взирал с циничным любопытством. Иногда он наблюдал за очередным несчастным и безутешным поклонником супруги с глубокой иронией, но никоим образом не вмешивался в ее дела.

Желание завоевать всеобщее признание заставило Дианту обновить гардероб. Она пригласила мадам Филон, которая обшивала королевскую семью Бельгии, и сделала ей огромный заказ на различного рода платья. Естественно, это повлекло за собой покупку новых туфель, чулок, шалей, вееров, шляпок, поэтому первые недели за границей пролетели для молодой графини незаметно.

Вслед за мартом пришел апрель. Неожиданно потеплело, и почти каждый день в городе устраивались пикники или армейские смотры. Кроме британцев в состав вооруженных сил входили голландцы, бельгийцы, а также жители Ганновера и Пруссии. Город пестрел мундирами, и каждая из стран-союзниц старалась устроить парад поэффектнее. Казалось, в обязанности Джорджа и Берти входило лишь присутствовать на этих мероприятиях, потому дамы, когда представлялась возможность, с удовольствием любовались своими «воинами».

В начале апреля, ко всеобщему облегчению, прибыл герцог Веллингтон, и приготовления к сражению стали набирать обороты. Но мало кто подозревал о том, какая напряженная работа шла с утра до поздней ночи в штабах. Общество все так же жило развлечениями, с той лишь разницей, что они становились все более частыми и пышными. Герцог получал одинаковое удовольствие и от приготовлений к празднествам, и от их посещения. Он считался подлинным ценителем женской красоты, и любая известная привлекательная женщина не смогла бы пожаловаться на недостаток внимания со стороны его высочества.

О герцоге ходили невероятные слухи. Во время составления списка гостей к одному из приемов его предупредили о том, что присутствие некой особы, пользовавшейся весьма сомнительной репутацией, нежелательно.

— Сомнительной, вы говорите?! — воскликнул герцог. — Тогда я приглашу ее лично.

Не прошло и часа, как Веллингтон был уже у нее.