–
Не дожидаясь ответа, некромант скрылся в Тени. Нам же ничего не оставалось, как вновь перебраться поближе к стеллажам с картами и начать сосредоточенно шуршать.
Хотя, судя по доносящимся из коридора воплям, наш спектакль уже мало кого интересовал. Отступники откровенно провоцировали местных на мордобой и даже вмешательство дежурных Ловцов не слишком спасало ситуацию.
Тинтарцы были на грани. Ещё немного и миролюбивые местные порвут отступников на клочки.
Ох... Бездна! Нам только этого счастья не хватало...
По архиву серебристой паутинкой растеклась магия Хаоса, оплетая своими сетями всех живых и немёртвых. А через несколько мгновений наши ловчие щупальца засекли что-то странное и абсолютно чужеродное...
–
–
– Нашла! – тут же громко воскликнула я, схватив какую-то карту и для виду раскрыв её. – Я наш...
– Тихо! – издали шикнул на меня Джастин, поддерживая спектакль.
– Ну, что там? – подбежала к нам Беата.
– Это точно, оно?! – прошептала Эльза. – Мы спасены!
И в этот же момент дверь в зал с грохотом распахнулась, впуская нашу немёртвую парочку.
– Мы слышали, вы нашли документы! – воскликнул вурдалак с ирокезом. – Кому принадлежит храм?! Я хочу видеть бумаги!
За ними с возбуждённым гомоном ввалились и местные. Эмоции нежити вмиг стали настолько громкими и яркими, что я едва сдерживалась, чтобы не свернуть сканирующую сеть.
– Господа, – Джастин выступил вперёд, загораживая нас, – вся информация по поводу храма будет обнародована после того, как её изучит командир Эргосса.
– Мы имеем право первыми узнать правду! – зарычал вурдалак с ирокезом, а сопровождающая его мумия легко коснулась бинтов на лбу.
Ментальная паутина задрожала от чужой, незнакомой магии, а возбуждённое негодование местных вмиг сменилось яростью и огненной, оглушительной злобой.
–
–
– Не глупи, парень, – прорычал вурдалак, выпуская огромные когти, – нас больше. Отдайте то, что нашли, и все останутся живы.
По комнате ледяными волнами растекалась чужая ментальная магия. Мерзкая и склизкая словно дохлая жаба. Она просачивалась в каждую щёлочку, заполняя собой пространство, а местная нечисть как завороженная стояла позади кукловода и не сводила с нас пустых, безжизненных взглядов.