Любовь по рецепту

Меня окутывает дерзким ароматом мужского парфюма, от которого начинает кружиться голова. Коктейль эйфории с лопающимися пузырьками заполняет меня изнутри, когда я ощущаю мягкость его губ и колкость щетины, царапающей мне подбородок.

Марк прижался чуть сильнее, проявляя настойчивость. Поцелуй начал напоминать горячий шоколад. Он был терпким и невероятно вкусным. Я глотала воздух из его рта, пила его маленькими глоточками, сходя с ума.

Между нами творилось что-то невероятное, больше похожее на магию, потому что наши сердца бились в унисон барабанной дробью навылет.

Поцелуй был нежный, романтичный и одновременно страстный. Ноги слабеют и подгибаются в коленях. Мне приходится вцепиться пальцами изо всех сил в широкие плечи Марка, чтобы не упасть.

Марк подхватывает меня, теснее прижимая к себе.

— Сладкая моя… Я тебя люблю! Выходи за меня?.. — повторил Марк, оторвавшись от моих губ.

Эйфория заполнила меня до самых кончиков пальцев. И подумав, я не смогла не найти ни одной причины, по которой можно было отказаться от этого предложения.

— Да.

— Да? — переспросил Марк. Синие глаза вспыхнули огнём радости. — Да?

— Да-да-да, — счастливо повторила я, чувствуя, что с души свалился груз, и стало легко-легко.

— Хочу провести с тобой всю свою жизнь, — улыбнулся Марк. — С тобой и с нашими детками.

— С детками? — переспросила я.

— Конечно. Ты же не думала, что я ограничусь всего одним ребёнком?

— Я ещё даже не знаю, кто у нас будет.

Марк расхохотался.

— Я тоже не знаю. И мне абсолютно всё равно, девочка это будет или мальчик. Я буду любить их одинаково сильно. А тебя буду любить ещё сильнее, чем сейчас.

Марк потёрся щекой о мою щёку и подтолкнул меня в сторону стола:

— Завтракай. И я заберу тебя отсюда.

— Мои любимые вафли? — спросила я.

Марк сел на стул и усадил меня на колени.

— Да, твои любимые вафли. Только в этот раз они будут намного вкуснее.

— Ты изменил рецепт?

— Да. Основательно. Я добавил в него огромную порцию любви к тебе.

Тепло тела Марка окутывало чувством защищённости и уверенности. Я обняла его за шею и поцеловала в губы, чувствуя, как по его губам скользит улыбка.

— Закрой глаза, — попросила я.

— Надеюсь, ты не станешь пачкать меня заварным кремом? — пробурчал Марк, но закрыл глаза, смешно вытянув губы вперёд.

Я рассмеялась, приложив к его губам подушечку указательного пальца, принявшись водить им по губам, очерчивая буквы. Марк замер, потом приоткрыл один глаз, глядя на меня.

— Я внезапно стал безграмотным. И могу прочитать только одно слово «люблю».

— Это оно и было, — улыбнулась я, поцеловав Марка.

— А вслух?

— Люблю…

— Ммм… Звучит волшебно. Надо повторить.

— Люблю, — произнесла я, растягивая гласные.

Марк откровенно наслаждался, слушая меня, и подхватил вафлю, поднеся её к моим губам.

— Ешь. Я могу миловаться с тобой сутки напролёт. Но теперь тебя с малышом надо очень вкусно и полезно кормить. И кормить не только любовью…

Эпилог

Спустя полтора года

— Марк! Я боюсь! — выпалила я и села, обмахиваясь слюнявчиком Пашеньки, нашего сына.

— Ты опять? — изумился Марк. — Что на этот раз?

— Да всё то же самое! — пожаловалась я. — Боюсь твоих академических родителей!

— Инесса, не глупи! Я уже провёл с ними воспитательную беседу. Ну, что ты, родная?

Марк прижал меня к себе. Я всплакнула и обняла его за шею.

— Луковка, хватит пускать слезинки по поводу и без повода!.. Накажу! — пригрозил мне Марк.

— Лучше самое суровое наказание от любимого повара, чем задушевная беседа с твоими родителями! — честно призналась я, всё ещё ожидая от родителей Марка какого-нибудь подвоха.

Отношения у нашей семьи с родителями Марка долгое время были натянутыми. Истомины-старшие были самыми настоящими снобами! Они упорно не желали признавать, что карьера Марка — это что-то достойное восхищения.

Но после того, как Женя активно взялся за Марка, дело в гору пошло ещё быстрее.

Первой ступенькой на пути к оглушительному успеху стало участие Марка в телевизионной передаче, где он картинным жестом снял фартук.

Родители Марка, по их словам, едва не померли от стыда и поставили Марку ультиматум: бросить кухню немедленно! Бросить его любимое дело и стать офисным планктоном!

Фиг вам, дорогие Истомины! Марк разбушевался не на шутку. Мой ненаглядный повар посвятил любимому занятию всю свою жизнь и постоянно совершенствовался не для того, чтобы потом в один миг всё перечеркнуть, надеть футляр офисного работника и жить на родительские подачки.

Так что с родителями Марк перестал общаться на очень долгий период времени.

На нашей свадьбе их, кстати, не было. Ведь родителей Марка не радовал не только выбор профессии Марка, но и выбор будущей жены. Но я сильно не расстроилась. Меньше кислых лиц на свадьбе — это ли не повод для радости!

На нашей свадьбе были все-все дорогие и близкие нам люди, даже вредный «Казанцев» присутствовал. А вот родители Марка ещё капризно дули свои губы, думая, что могут управлять своим взрослым сыном, которому давно перевалило за тридцать.

Мне было ужасно обидно за Марка. Но зато во всех остальных областях меня и Марка ждал успех.