Любовь по соседству (ЛП)

Он снова кивает, и я знаю, что он меня понимает. Играя со своим стаканом, он тихо спрашивает:

— Думаешь, ты достоин?

Я выдыхаю и говорю ему:

— Я... я действительно не знаю. Надеюсь, потому что я люблю ее. Настолько, что я бы сделал для нее все. Я буду защищать ее до того дня, пока я не умру, если она позволит мне. Она делает меня лучше.

Удовлетворенный моим ответом, он поднимает свой бокал и мой. Я тянусь за ним так быстро, что чуть не опрокидываю его. Поднимая его высоко, он говорит: «živeli!», и это звучит как жив-йэлл-и.

Не зная, что это значит, и серьезно не заботясь, я чокаюсь с ним и говорю:

— živeli!

Он улыбается в первый раз и опустошает свой стакан, как будто это вода. Я нюхаю напиток. Запах ударят в нос, как моча лошади. Не теряя ни минуты на размышления об этом, я глотаю. И жидкость тут же обжигает мой рот и горло.

«Моча лошади? Больше похоже на растворитель!»

Будучи человеком, который хочет произвести впечатление, я пытаюсь подавить кашель, пока мое лицо не становится синим. Отец Нат смеется, когда видит мое лицо:

— Кашляй, или ты умрешь!

Принимая его совет, я киваю, потом кашляю. И кашляю. И кашляю так сильно, что я почти давлюсь.

Как только я беру кашель под контроль, я смотрю на мужчину и хриплю:

— Чертовски крепкий напиток.

Он улыбается так широко, выглядя почти гордым, и говорит:

— Самодельный. Помогает от всего. Кашель, ожог, порезы... от всего.

Обнимая меня за плечо, он идет к ступенькам и говорит:

— Можешь звать меня Борисом.

Думаю, я только что заполучил на свою сторону отца Нат.

*** 

Когда из подвала выходят Эш и папа, я выдыхаю, даже не осознавая, что задержала дыхание. Папа обнимает Эша, улыбается и говорит нам, девочкам:

— Я дал ему напиток.

Ракия.

Всегда все сводится к Ракии.

Ракия — это домашний алкоголь, который делают большинство хорватских семей. Для любой хорватской семьи разделить с кем-то ракию является знаком дружбы, что радует меня. Мой отец поделился своим лучшим запасом с Эшем, потому что признал тот факт, что я привела парня домой.

«Теперь тебе просто нужно объявить, что вы поженились».

Спасибо за напоминание, мозг.

Теперь, когда все в комнате, я встаю, прочищаю горло и становлюсь рядом с Эшем. Затем говорю всем:

— Извините, ребята. Хотела бы я остаться, но сегодня вечером мы возвращаемся домой.

Папа хмурится и спрашивает:

— Зачем? Оставайтесь и поедете завтра.

Мама кивает.

— Да, у нас достаточно комнат.

Качая головой, я говорю:

— Мы не планировали приезжать надолго. Оба должны вернуться на работу, но мы здесь, потому что у нас есть новости. — Я смотрю на Эша и беру его за руку. Он улыбается мне, и я вдруг чувствую себя легче. Оглядываясь на мою семью, я объявляю: — Ашер и я вчера поженились.

Огромная улыбка растягивается на моем лице, и я смотрю, как все погружаются в ошеломленное молчание.

Минута проходит, и никто не шелохнулся и ничего не сказал. Я сжимаю руку Эша, мысленно крича: «Помоги», когда, наконец, моя мама идет вперед, чтобы встать перед Эшем. Она тихо говорит с небольшой улыбкой:

— Я Ана. Добро пожаловать в семью, Ашер.

Затем она нежно его обнимает.

Ком встает в моем горле.

Когда мама отступает, Эш говорит тихо:

— Спасибо, Ана.

Нина и Елена смотрят на меня в течение минуты, прежде чем Нина начинает пищать, и Елена кричать. И они обе прыгают на меня и Ашера, смеясь и крича.

Нина жалуется игриво:

— Я — старая дева!

Елена подразнивает:

— Она старая дева!

И Нина ударяет ее по затылку.

Мы все смеемся вместе, и когда они отходят от нас, мой желудок делает сальто.

«Тата. О, черт».

Встречаясь взглядом с отцом, говорю с уверенностью:

— Я люблю его.

Маленькая улыбка украшает лицо моего отца, и он произносит:

— Я знаю. Он тоже тебя любит. — Он смотрит на наши соединенные руки и спрашивает: — Ты хочешь этого?

Мои глаза покалывает.

Кивнув, я задыхаюсь и дрожащими губами говорю:

— Он все, что мне нужно.

Эш обнимает меня и целует в макушку.

Папа кивает и признает:

— Хорошо. Это хорошо. Я счастлив, если моя дочь счастлива.

Заливаясь смехом, я поднимаю обе руки, сжимаю их в кулаки и кричу:

— Лучшие выходные!

***

Открывая дверь квартиры, вхожу внутрь и ахаю.

«Ты забыла о цветах, да?»

Ох, определенно.

Эш обнимает меня за талию и хихикает.

— О, дерьмо. Я забыл о них. Не волнуйся. Я позвоню кому-нибудь, чтобы все это очистить. Вернемся ко мне. — Он целует меня в шею. — В любом случае, все, что нам нужно, — это кровать.

Вытаскиваю телефон и начинаю фотографировать. Эш в замешательстве спрашивает:

— Что ты делаешь, девочка?

Не переставая фотографировать, я бормочу:

— Никто не поверит в это, если я не сделаю фотографии.

Эш подходит к стойке и поднимает конверт, о котором я забыла.

— Она даже не открыла его, — бормочет он.

Вставая позади него, я объясняю:

— У меня не было времени открыть из-за цветов, работы и тебя, делающего предложение и увозящего меня в Вегас, малыш.

Разворачиваясь ко мне лицом, он улыбается.

— Открывай.

Отступая от него, спрашиваю с подозрением:

— Что там?

Улыбаясь, он говорит: