Любовь по требованию и без…

– Это да, у тебя своего добра навалом. Тем более, ты еще и после своего деда наследуешь, – я фыркнула ему в шею.

Он помолчал, потерся губами о мои волосы, укусил за ухо, заставив меня зашипеть, и добавил:

– Угу. Поэтому и говорю, что ты можешь спать спокойно. Со мной, естественно. Но вот по поводу смерти твоего мужа у меня есть вопросы. В том числе к тебе, Снежка. И ты ответишь мне на них.

– Легко! – я рассмеялась, чувствуя, как меня затапливает облегчение. – Я так боялась, что мы с тобой станем врагами, сражаясь за это дурацкое наследство, потому что я не хочу отдавать его никому.

– Не такое уж оно и дурацкое, – хмыкнул Эрик, – Там активов немерено, я проверил. Твой Сереженька не зря так засуетился.

– Он не мой, он Марьянин, – возмутилась я и загрустила, вспомнив о подруге.

– Снежа, поехали обедать, а? – заныл небритыш, пытаясь спихнуть меня с колен. – Мужика голодом заморить хочешь? Да и ты с такой жизнью скоро станешь такая же тощая и страшная, как когда я тебя первый раз увидел в твои тринадцать лет.

– Гад ты, Эрик, – сообщила ему, не давая скинуть себя с колен. Уцепилась за шею и потребовала:

– Когда ты меня во второй раз увидел? Рассказывай давай, а потом обедать!

– О, это было эпично, Снежок. Даже вспоминать неохота, – он оскалился в издевательской ухмылке.

– Однажды в ночном клубе я помогал одной малолетней дурочке, которая не рассчитала свои силы и напилась так, что блевала, стоя на карачках возле кустов рядом с входом.

А парочка таких же малолетних придурков мужского пола дожидалась, пока она извергнет все, что выпила по неосмотрительности, чтобы прямо там, в кустах ее поиметь.

Я застыла, вспоминая тот вечер. Прикрыла глаза и тихо проговорила:

– Я не напивалась тогда. Мне в сок подсыпали наркотик. Но что-то пошло не так, как задумывалось, и я не словила кайф. Меня почти сразу стало мутить, и началась рвота. Я в тот вечер сбежала из дома, потому что… – замолчала, задохнувшись от воспоминаний.

Уткнулась лбом в широкое плечо:

– Значит, это был ты, Эрик… А я все пыталась вспомнить, кто мне тогда помог…

– Так, Снежа, не плакать! – прикрикнул небритыш и все-таки спихнул меня с колен. – Быстро одевайся, запудривай синяки, если хочешь, и поехали обедать.

Сидя на полу у его ног, я, запрокинув голову, смотрела в его лицо и не хотела вставать.

– Снежа, ну не надо, не плачь, – Эрик присел передо мной на корточки, подхватил за бока и потянул к себе. – Вставай.

– Эрик, – я оттолкнула его руки от себя, – зачем ты все время меня спасаешь? Разве бывают такие ангелы-хранители?..

А вечером мне пришло сообщение от Марьяны:

"Звонил Леня Банников. Эрик Игоревич Раевский подал заявление на оспаривание завещания его отца".

Глава 37

– Фух, Снежаночка, добрались до тебя, наконец! – пахнущая парным молоком и сдобой Катя ввалилась в кухню, сразу сделав пространство маленьким и шумным.

Мы обнялись, и Катя принялась рассматривать мое лицо, качая головой и вздыхая:

– Ох, девочка, ну хоть в порядке ты, слава богу. Что врачи-то сказали? Вы же в город ездили? Мы вчера с моим сюда приезжали, постучали-постучали и обратно поехали, как поняли, что вас нет.

А то я прям места себе не находила, когда на тебя тот козел напал. Как увидела тебя на полу у печки, да без сознания, думала, сама концы от страха отдам. Еще и Эрик твой гада этого чуть прямо на месте не пристрелил.

– А чего не пристрелил? – полюбопытствовала я, попеняв себе, что так и не спросила у небритыша, что он в тот день с Марьяниным Сережей сделал.

– Дак не бандит, чай, Эрик твой, – проворчала Катя, споро разбирая сумки с продуктами. – Отлупил козла-то, а потом парням отдал, которые вслед за ним на джипе приехали. Те козла связали, в багажник закинули и уехали.

Тогда Эрик тебя на руки, да в другой джип запрыгнул. Только-только успела за ним следом залезть, как он по газам, и сюда помчался. А я всю дорогу твою голову на коленях держала и все думала, не довезем тебя, – она вдруг громко шмыгнула носом.

– Да ладно, Кать, ты чего? – удивилась я. – Он же меня просто стукнул, не убил.

– Так это я только потом поняла, когда тебя в доме какой-то мужик осмотрел, доктор вроде. Сказал, что ничего страшного, просто истощение нервное, потому ты без сознания. Только рентген сделать велел, когда в себя придешь.

– Да и вообще, разве нормально это, женщину по лицу бить? – подумав, взъярилась Катя. – Да еще где?! У меня на кухне! Коз-зел.

Я расхохоталась, обняла ее, чмокнула в румяную щеку и, продолжая смеяться, пошла искать Эрика.

Обнаружила его на крыльце, разговаривающим с мужем Кати.

– Ты чего голая на мороз выскочила? – ругнулся он на меня и затолкал обратно в дом.

– Эри-ик! – принялась я маячить ему через окно, намекая, что мне надо с ним поговорить.

– Ну, что, неугомонная? – зашел он в прихожую. Морозный, пахнущий снегом и дымком от печки в русской бане, которую с чего-то решил сегодня затопить.

– Эрик, ты тогда с братцем своим, с Сереженькой, что сделал? Когда он меня у Кати побил?

– Я его тоже побил. А потом своим парням отдал. Тем, которые его пасли, да упустили в последний момент, кретины.