Любовь по Цикенбауму

– Я радуюсь, что человечество не до конца засрало мои мозги! – вытянул в разные стороны руки Цикенбаум, – ты только погляди, какая ширь, а то, что тучки в небе, это даже хорошо!

– Главное, чтоб жары и пожаров не было! – заметил я…

– Главное, чтоб люди меньше делились на своих и врагов, хотя это совершенно невозможно, – вздохнул Цикенбаум, выпивая водку, – ибо мы в ловушке у собственного разума, но кто-то создал этот разум и ловушку в нем?!

– Опять вы загадками говорите! – обиделся я…

– Ну и что! – улыбнулся грустно Цикенебаум, – главное, что мы сейчас с тобой еще раз открыли одну и ту же истину о несовершенстве человеческого создания!

– Вы, Арнольд Давыдыч, ненавидите все человечество?! – с подозрением поглядел я на него…

– Нет, я ненавижу только себя как часть всеобщего несовершенства на земле!

– Давайте лучше о революциях поговорим! – предложил я…

– И дались тебе эти революции! Бог глядит на нас из космоса, а мы колышемся, не в силах побороть его взгляда!

– Так вы верите в Бога?!

– И да, и нет! – вздохнул Цикенбаум, перетирая в руках травинку, – вот и она ни в чем не виновата, а я ее запросто убил! Такая же жестокая бессмысленность и в революциях, как и в войнах! Люди просто не в силах вынести несовершенство окружающего их мира и чаще по молодости устраивают себе революции, но заметь, что никто никогда не выигрывал ни в войнах, ни в революциях! Любая победа это миф, который воздвигают люди на собственных костях и мучениях!

– А что нам тогда делать?! – прошептал я, уже окончательно захмелев и видя перед собой расплывающийся профиль Цикенбаума…

– А ничего не надо делать! – вздохнул Цикенбаум, и тут же улыбнулся, – надо жить, дев любить, водку пить и родить таких же маленьких несовершенных человечиков, ибо там, – показал он указательным пальцем на небеса, – уже все предопределено!

– И что же мы бессмертны?! – спросил я с любопытством…

– Конечно, все мы бессмертны, – выпил водку Цикенбаум и мечтательно поглядел вдаль, – ведь любое несовершенство расплачивается за бессмертие своей красотой…

Неожиданно он расплакался, и я тоже… Мы сидели на холме и плакали, жалея себя и все несчастное человечество, которое веками не могло с самим собою разобраться, ибо смысл был скрыт навеки от него, и эта невидимая глазу стена возлежала всегда между Богом и человеком, между Творцом и его творением… Аминь!…

Таинственное подглядывание

Сегодня опять был кошмар… Он пришел без спросу и я долго журил его за это, а профессор Цикенбаум стоял рядом и мудро молчал… Кажется, он изучал мой кошмар с помощью математических формул, привязывая их к историческому процессу нашей необузданной в своих страстях человеческой массе…

Именно, по этой причине я прогнал кошмар через форточку и впустил на несколько часов нежную Стеллу… Мы со Стеллой наслаждались нежной борьбой наших страстных тел, а профессор Цикенбаум стоял над нами и высчитывал параметры наших взаимных слияний, а также пламенных охов и вздохов…

А потом он мне надоел и я его тоже выгнал, но через дверь…

Профессор нехотя спустился в Оку к сладострастным девам… Те мигом уложили его на ласковые волны реки и потекли с ним в неистовое излучение призрачного экстаза…

Кто-то подглядывал за нами, держа в руках окаменевший стебель древней травы или моллюска, и в его расщелине через дырочку возникала другая сказочная реальность… Меня не было нигде, но я был там, где были все остальные…

Я был в горячем и сладостном лоне Стеллы, и одновременно в кричащем от счастья Цикенбауме с девами… Я был везде и этот фокус, кажется, рождался именно от этого самого окаменевшего стебля или моллюска, через который Неизвестный подглядывал за нами… И это его чудное подглядывание заставляло нас сходить с ума и совокупляться в призрачных полетах снов и звезд, переплетающихся между собой в одно необозримое пространство…

А ближе к полудню я перевел дух и сказал Стелле, чтобы она возвращалась к себе в свою другую потустороннююю реальность… А мы с Цикенбаумом опять сидели у Оки и пили водку… Водка было до ужаса теплая и мы сразу же расплывались… И нас ним в одно мгновение уже не было, но потом этот Неизвестный снова глядел на нас через окаменевшую трубочку моллюска или травы, и все сразу вставало на свои места…

Таким образом, это таинственное подглядывание Неизвестного толкало весь этот мир и нас к бесконечному совокуплению, соединению с собой и со всеми остальными, кто возникал здесь также от таинственного подглядывания, и к медленному возращению в тот же самый тихий и таинственный сон, из которого берут начало все земные реки и потоки жарких семяизвержений, от которых на землю прилетают новые люди – духи… Аминь…

Как я был Цикенбаумом, или Как он жил во мне

Цикенбаум всегда любил что-нибудь врезать, особенно, когда выпивал со мной водку у Оки… Но если рядом были девы, он стеснялся и чаще молчаливо гладил их вздрагивающие и сладостные тела, а потом он уводил их в Оку, где совершал с ними самые сказочные явления…