Любовь по заданию редакции

МОСКВА-ЭТО БОЛЬШАЯ ДЕРЕВНЯ

В шесть часов утра в субботу Евгения Васильевна Семицветова проснулась в номере гостиницы «Волга», в течение пяти минут пережила острый приступ экзистенциального ужаса, хорошо знакомого всякому русскому человеку после удачно проведенного вечера (кто я? где я? кто это рядом? что вчера было?), в течение следующих пяти минут с расслабленной улыбкой полюбовалась на спящего мужчину своей мечты, потом торопливо оделась, в самый последний момент вспомнила про некий забытый на столе предмет, сгребла его в охапку и на цыпочках — по мере возможности — покинула номер.

Вчера ей море было по колено, и все происходящее с ней казалось совершенно нормальным, но теперь Евгению Васильевну терзали стыд пополам с ужасом.

Боже, что скажет портье!

Портье оказался вчерашний, и сказал он очень бодрую и совершенно однозначную фразу:

— Доброго утречка! Стольничек пожалуйте — и я о вас забыл навсегда.

Потрясенная столь умеренной ценовой политикой, Женька безропотно выдала портье сто рублей и покинула гостеприимные своды гостиницы «Волга».

В столь ранний час в субботу оживленного движения не наблюдалось даже на Садовом кольце, и Женька решила, что это очень кстати — голова нуждалась в проветривании, а мысли — в упорядочении. Спотыкаясь и шепотом ругая каблуки, жертва собственной разнузданности брела по тротуару, прижимая к груди коробку с неприличной теткой. О том, что на коробке именно неприличная тетка, Женя догадалась минут через пять, когда встреченная ею бабка с авоськой с любопытством уставилась на коробку, а потом с гневом — на Женьку. Тут Семицветова сообразила, что в метро будет еще хуже, и решила избавиться от излишков неприличного груза.

Коробку и пустые емкости она довольно удачно выбросила в контейнер со строительным мусором, попавшийся по дороге, но цилиндрическая коробка, содержавшая в себе самое страшное, все равно категорически не влезала в идиотскую маленькую сумочку. Женька воровато огляделась по сторонам и завернула в подворотню. Здесь, потея от стыда и ужаса, она произвела действия, описанные в инструкции и касавшиеся извлечения готового образца из формы.

Когда в руках у нее с легким звуком «чпок» оказался…. э-э-э… образец эротической пластики, в подворотню завернула очередная бабка с авоськой. Женька в панике отвернулась от бабки и неимоверным усилием засунула произведение искусства в сумочку. Упругий силикон податливо сложился, но когда Женька взялась за молнию, коварным образом разогнулся — и вылетел по дуге. Женька, как заправский футбольный вратарь, в прыжке перехватила силиконовый компромат и в полном отчаянии засунула его под блузку. Бабка прошла мимо с подчеркнуто неодобрительным видом, но, кажется, ничего не заметила.

В полном изнеможении Семицветова купила в ларьке маленькую бутылочку пива и буквально распласталась на скамейке троллейбусной остановки. Присевший на другом конце скамейки пенсионер (это же с ума сойти, сколько в семь утра в субботу на улице пенсионеров!) неожиданно залихватски подмигнул ей.

— Со смены, дочка?

Смысл вопроса дошел до Женьки уже после того, как она кивнула и вежливо улыбнулась. Возможно, пенсионеру и не поздоровилось бы, но тут отчаянной трелью взорвался в сумочке телефон, и Семицветова отвлеклась.

Звонил Вадим Альбертыч, причем в крайнем раздражении. Можно даже сказать, на последней стадии бешенства.

— Евгения! Вы почему трубку не берете?!

Женька посмотрела на дисплей. Все верно, вчера она ограничила входящие звонки; со своего мобильника шеф звонил восемь (ого!) раз, Катерина — два, Маринка — один, но в три часа ночи. В данный момент хитроумный шеф дозвонился ей с телефона поста охраны — этот номер у Женьки был включен всегда, и знали об этом только посвященные. Шеф в число посвященных не входил, вероятно, кто-то выдал тайну под пытками…

— Вадим Альбертыч, сейчас семь часов без двадцати минут. Утра. Суббота.

— Только не надо свистеть, что вы крепко спите! Мимо вас только что проехал троллейбус.

— Откуда вы…

— Он сказал «Острожно, двери закрываются!» Евгения! Вы мне срочно нужны в офисе.

— Хорошо, через два часа я бу…

— Сейчас, Евгения. Через пятнадцать минут, максимум — полчаса.

— Но я…

— Приказ об увольнении — единственная альтернатива.

— Вадим Альбертыч, так нечестно!

— У меня нет другого выхода. У меня полный аврал. Все, жду.

Через двадцать минут у дверей редакции «Самый-Самый» затормозило желтое такси, из которого выпала зеленая Евгения Семицветова. Мрачно огрызнувшись на радушное приветствие охранника, она стремительно поднялась к себе в кабинет и бросилась к зеркалу.

На Женю смотрела абсолютно незнакомая ей разбитная девица с шалыми карими глазами, интересной бледностью на лице, припухшими алыми губками и с красноречивым синяком на шее. Самое интересное, что при общей помятости впечатление незнакомка производила самое благоприятное. Даже белокурые локоны были взлохмачены как-то… игриво.

Женька недоверчиво хмыкнула. Вот ведь чудеса-то, а? Значит, секс действительно полезен для здоровья?