Любовь по заданию редакции

Андрей от такой красоты, по-моему, обалдел, но время поджимало, и он выпихнул меня на улицу, торопливо гася лампу. Выяснилось, что грязь за ночь превратилась в ледяную корку, а изо рта валит пар. К счастью, Андрей прихватил вчерашний бушлат, и я в него с наслаждением завернулась, после чего покорным осликом потопала к «хаммеру». Постояв некоторое время возле машины, я оглянулась — и Андрея не увидела. Через секунду что-то страшно затарахтело, и раздался голос моего любовника:

— Але, гараж! Чего стоим, кого ждем? Иди, подсажу.

Я не верила своим глазам, но… из небольшого ангара на полянку выехал настоящий трактор. Нет, не тот симпатичный, рыженький, похожий на игрушку, который гребет в Москве снег с тротуаров. Настоящий, синий и ржавый, заляпанный засохшей грязью и тарахтящий, на чем свет стоит.

В полном ошеломлении я подошла к страшной машине и стала искать хоть что-нибудь, похожее на ступеньки, но тут потерявший терпение Андрей вылез из кабины и молча забросил меня, словно куль с сеном, на сиденье.

Подробности поездки я опускаю, скажу только, что путь наш пролегал через вспаханные поля. То есть теоретически там была дорога, но практически это было тоже самое поле — подмороженные пласты чернозема, через которые наш трактор бодро прыгал, так, что у меня зубы стучали.

Степановы в лице Степанова-старшего, Степанова-среднего и Степанова-младшего (60, 30 и 10 лет соответственно) встречали нас на краю поля, граничившего с зеленым, хотя и тоже подмерзшим, лугом. Вместе со Степановыми во встрече принимали живейшее участие около миллиона — на мой неискушенный взгляд — голов крупного рогатого скота. ОЧЕНЬ крупного и несомненно рогатого.

Андрей заглушил мотор, после чего в ушах у меня зазвенело от тишины, выпрыгнул из кабины, поздоровался со всеми Степановыми за руку, коротко представил меня в качестве «корреспондента из города» и побрел куда-то вместе со старшим и средним Степановыми, негромко обсуждая, видимо, детали предстоящей вакцинации. Рогатый скот послушно затопал сзади.

Предоставленная самой себе, я немножко посидела в кабине, а потом решила подразмять ноги и осторожно вылезла. Степанов-младший сумрачно посмотрел на меня и юношеским басом изрек пророческую фразу:

— Зря ты это…

После чего сплюнул, повернулся и пошел за старшими. Я обошла вокруг трактора, а потом от нечего делать поплелась за мужчинами.

Видно, я здорово не выспалась, да и ночные забавы ясности ума мне не прибавили, кроме того, я забыла выпить волшебную таблеточку и потому сосредоточилась на своей любимой аллергии…

Короче говоря, очнулась я, когда путь был отрезан. Представьте себе эту сюрреалистическую картину: серое рассветное небо, бескрайние поля… и громадное стадо коров, окружившее одинокую женскую фигурку… хорошо, просто фигуру В КРАСНОМ!

Я почувствовала, как что-то широкое и твердое ощутимо пнуло меня в зад. Потом слева и справа меня обдало горячее дыхание и мир вокруг наполнился запахом навоза. Говорят, им лечат болезни легких… Вероятно, в ближайшие десять лет пневмония мне не грозила.

Я в панике огляделась. Коровы стояли плотным кольцом, только позади меня виднелся узкий проход. Туда я и кинулась, решив спастись в кабине трактора.

Широко известно заблуждение насчет красного плаща тореадоров. На самом деле быкам — и коровам — абсолютно наплевать на красный цвет. Их просто раздражает, когда у них перед носом трясут какой-то тряпкой. В моем случае их раздражало нечто, убегающее от них по стремительно раскисающей грязи. Хотя, возможно, им не нравился и красный цвет тоже…

Как бы то ни было, но догоняли они меня от души. Припертая к трактору, я попыталась отпихнуть некоторые, особо приблизившиеся рога руками, но с тем же успехом могла бы попробовать задом отодвинуть трактор. Потом прямо передо мной возникла здоровенная лобастая башка, украшенная двумя обломками рогов — и черная корова задумчиво воззрилась на мой керамический кулон в виде розочки.

Глаза у коровы были кроткие, из бархатных ноздрей валил пар, и я безотчетно протянула руку и почесала корову между рогов. Брюнетка задумчиво мотнула головой, а потом, видимо вспомнив, ЧТО ей напоминает мое эксклюзивное украшение из художественного салона на Кузнецком, прихватила розочку бархатными губами и стала меланхолично зажевывать ее вместе с декоративной, но все равно крепкой стальной цепочкой.

Через секунду я поняла, что чувствует человек, попавший краем одежды между ступеней эскалатора. Меня пригибало все ниже и ниже, и тогда я завопила…

Конечно, меня спасли. Прибежал Андрей, прибежали отважные Степановы, меня отобрали у коров, потом отобрали у них и цепочку, а вот розочка сгинула в желудке настырной брюнетки. Посиневшими от ужаса губами я сумела проблеять:

— А… ей…ик!.. не вред…ик! но?

Андрей заботливо отряхивал мой безвозвратно загубленный жакет.

— Чего не вредно? Ах, это. Нет, не страшно. Она же из глины.

— Так она же…ик!.. твердая!

— У нее в пузе растворится, не волнуйся. У коров очень хорошая система пищеварения. Жень, ты ничего себе не повредила?

— Только рассудок…